Истории мирового балета

Театральное училище Леонид Мясин окончил в 1912 году и был зачислен в кордебалет Большого театра. Но творческое нутро Мясина было настолько неуемно, что ему этого катастрофически не хватало. И он устроился стажером в Малый театр – случай невероятный! Выступления на сцене Дома Островского Мясин считал истинной актерской школой, и они помогли ему в будущем. Чистая балетная классика никогда не была его коньком – он не танцевал романтических принцев. Причиной тому были и небольшой рост, и недостатки фигуры – форма ног с небольшой кривизной. Правда, потом его ноги будут сравнивать с ногами Давида – известнейшей скульптурой Микеланджело. Как человек с выдумкой Мясин пытался замаскировать свои недостатки. Если приходилось выходить на сцену в трико – он подшивал внутри под икрой узкую полоску меха, чтобы визуально выправить нижнюю часть ноги. Но зрители недостатков и не замечали, увлеченные его мастерством. В характерных танцах Мясин был бесподобен. Каждое движение, каждый жест подавался рельефно, ярко, эффектно, он до мельчайших нюансов продумывал костюм и грим – это была действительно Роль. О нем говорили: «О! Мясин – артист вулканический. Если он на сцене, то он любит и ненавидит с предельной страстностью». Всё это не случайно – творческая атмосфера семьи дала ему понимание того, как должно существовать в профессии, а драматический театр углубил это понимание. Когда этот невысокий, черноглазый, очень выразительный артист появлялся на сцене, не заметить его было невозможно.

И его заметил Сергей Павлович Дягилев – увидел в тарантелле среди многих и захотел встретиться с молодым артистом. В жизни Мясина это был поворотный момент. Шел 1913 год, имя Дягилева гремело в Европе, «Русские сезоны» набирали обороты. У всех на устах были имена Павловой, Карсавиной, Фокина, Нижинского… Многие танцовщики мечтали попасть под крыло гениального антрепренера. А Сергей Павлович в это время переживал серьезный личный кризис, который чуть было не обернулся крахом всей антрепризы: премьер «Русских сезонов» Вацлав Нижинский – протеже Дягилева, поставивший «Весну священную», балет, который до сих пор остается манифестом нового танцевального языка, его любимец, его Ваца, – женился! Для Дягилева это была трагедия. Он посчитал это изменой не только ему самому, но и изменой искусству, поэтому выгнал Нижинского из труппы.

1913 год подходил к концу. Дягилев верил в магию чисел и боялся цифры 13. Тем не менее он приехал в Россию, чтобы найти нового танцовщика. Несмотря на недостаток классических данных для премьера, Мясин был одарен яркой внешностью: черноволосый, с огромными черными глазами, да еще и с необузданным темпераментом!

Встречу с танцовщиком Сергей Павлович назначил в отеле «Метрополь». Мясин вспоминал: «В своем номере Дягилев сидел на диване в парчовом халате, с первого взгляда он показался мне высоким. Но когда сидевший на диване Дягилев встал – он оказался среднего роста, с необычайно большой головой и широкими плечами. Следующее, что я заметил, была похожая на перо прядь серебристо-белых волос надо лбом. Он всматривался в меня через монокль и казался посланцем из другого мира».

Дягилев сказал, что ему понравилось выступление Леонида, и он решил пригласить его на роль в новой постановке «Легенда об Иосифе». Но дать ответ надо немедленно, так как на следующий день он уезжал. Мясин не собирался покидать Москву: в Малом театре его утвердили на роль Ромео, он танцевал в Большом, пусть и в кордебалете, здесь жили его родные и друзья, и пусть ангажемент был предложен короткий, всего на несколько месяцев, еще неизвестно, в какую сторону всё повернется.