Истории от разных полушарий мозга. Жизнь в нейронауке

Стив Лак в Сан-Диего пытался понять, на что способны пациенты с расщепленным мозгом и как они справляются со стоящими перед ними задачами. Он провел один весьма изящный эксперимент и на определенном уровне подтвердил гипотезу об их способности более эффективно обрабатывать информацию. Как такое было возможно? Чтобы найти ответ, Лак провел тест, подробно описанный в литературе об экспериментальном изучении внимания. Он распределил на экране компьютера множество красных и синих квадратов, сложенных так, чтобы синие оказались вверху. Выводя на экран очередную подборку квадратов, он каждый раз подменял одну пару. В новой паре вверху был красный квадрат, а синий – внизу. Фигуры в основной конфигурации считались отвлекающими, а та единственная с верхним красным и нижним синим квадратом – целевой. Задача была предельно проста – найти целевую фигуру.

Люди без неврологических нарушений с удивительным постоянством демонстрируют одну и ту же схему поведения. Чем больше добавляется отвлекающих объектов, тем больше времени им требуется на то, чтобы найти целевой. Время ответа неуклонно возрастает. При добавлении каждых двух отвлекающих фигур ответ поступает еще на 70 миллисекунд позже. Отвлекающие фигуры замедляют поиск единственного целевого объекта. У этого правила исключений нет. И неважно, в левом или правом поле зрения появляются дополнительные отвлекающие фигуры.

Люди с расщепленным мозгом реагируют совершенно иначе. Если отвлекающие фигуры добавляются в одно поле зрения, пациенты, как и все остальные, ищут цель дольше – что неудивительно. Однако если такое же количество отвлекающих фигур распределить поровну между двумя полями зрения, общее время решения намного уменьшается по сравнению с тем, сколько времени требуется любому другому человеку. Похоже, в каждой половине мозга есть собственная сканирующая система внимания и разъединенные полушария способны функционировать одновременно и независимо друг от друга. Лак провел эти эксперименты с Дж. У. и пациентом из Калтеха Л. Б.

Это было потрясающее открытие, описанное в деталях со всей тщательностью. Становилось ясно, что система внимания – очень и очень многокомпонентная. Видимо, некоторые ее составляющие занимались сканированием визуальной картины для получения определенной информации. Другие, те, что имели отношение к когнитивной деятельности, по-прежнему оставались связанными, предположительно за счет нижележащих мозговых структур.

Кингстон стал развивать эти идеи – и усилил интригу. Он задумался, используют ли оба полушария одинаковые стратегии, сканируя подборки фигур? Ведь левое полушарие – умное, владеет речью, а правое специализируется на группировке визуальных фрагментов в некие пригодные для восприятия цельные композиции. Возможно, лежащие в основе их деятельности механизмы внимания по-разному преподносят им информацию о видимом мире. Алан усложнил процесс поиска цели. Добавил дополнительные отвлекающие фигуры, чтобы человек, использующий упомянутые нижнеуровневые автоматические системы, забуксовал. Будучи существами умными, мы направляем наше внимание с помощью когнитивных стратегий. То есть пытаемся разобраться с поступающей информацией, применяя метод целенаправленного, “управляемого” поиска – принцип “сверху вниз”. Допустим, наша задача – найти Луизу. Возможная тактика – высматривать пышные волосы. Как выяснил Алан, это реализуется только в левом полушарии[159]. Правое же упорно ищет стандартным способом, машинально – “разглядывать всех, пока не найдется Луиза”. Все эти результаты привели к тому, что наше мнение о пациентах с расщепленным мозгом лишь укрепилось: мало того, что полушария разъединены, – они еще совершенно разные!

“Отпечатки мозга” и швейцарские связи

В лаборатории кипела бурная деятельность. Отчасти из-за того, что я по природе своей не могу долго заниматься одним и тем же. В детстве у меня не могло быть синдрома дефицита внимания и гиперактивности по той простой причине, что такого диагноза еще не существовало. Но теперь, вспоминая те годы, я над этим задумываюсь. Когда я был маленький, мама часто говорила, что у меня шило в заднице. Всю жизнь возиться с однажды выбранной темой – довольно распространенный способ существования. Мне это не подходит. От сотен, а то и тысяч монотонных тестов для исследования внимания, когда нужно ожидать реакцию пациентов на простые раздражители, мой собственный мозг становится невнимательным. Я хотел заниматься другими вещами, теснее связанными с фундаментальной нейронаукой.