Истории от разных полушарий мозга. Жизнь в нейронауке

Кэти Бейнс решила выяснить, что это с Дж. У. происходит. Она знала всех пациентов, поскольку начала работать с нами в Нью-Йорке, переехала с нами в Дартмут, а теперь вот и в Дейвис. Она одна из тех людей, благодаря которым работают университеты и исследовательские центры. Она чрезвычайно открыта к сотрудничеству и уделяет много времени и сил даже тем проектам, что не имеют непосредственного отношения к ее любимой сфере – лингвистике и природе человеческого языка. Приманкой для нее служил, конечно, язык, а с Дж. У. как раз и происходили какие-то изменения, связанные с языком. Может, то была нейропластичность в действии? Или какой-то хитрый вариант перекрестного подсказывания? Передавалась ли сенсорная информация в умное левое полушарие? Первым делом необходимо было аккуратно определить изменения в поведении пациента.

Как вы уже знаете, одним из главнейших тестов на расщепленность мозга является высвечивание изображений объектов, слов, чего угодно в левом и правом поле зрения. Если пациент говорит только левым полушарием, то он может назвать только те раздражители, что возникли в правом поле зрения. Если же пациент начинает называть раздражители, возникшие в левом поле зрения, информация о которых поступает лишь в невербальное правое полушарие, значит, происходит что-то необычное. Что же именно?

Операцию провели, когда Дж. У. было двадцать шесть. Стало быть, к тому времени его левое полушарие было отделено от правого уже пятнадцать лет. Большую часть этого времени за речь отвечало только левое полушарие. Если пациенту задавали вопросы, отвечало на них левое полушарие, а правое участия в этом не принимало. Когда правое полушарие Дж. У. заговорило, мы все были потрясены. Неужели правое полушарие окажется “спящей красавицей” и поразит нас историями о долготерпении? Обнаружит ли оно по сравнению с левым различия в интеллекте, способностях, индивидуальности и не будет ли вообще другим действующим агентом?

В предыдущей главе я упоминал передачу на телеканале BBC, посвященную сиамским близнецам[170], в которой рассказана удивительная история любви, обычности и силы при самых невероятных обстоятельствах. Близнецы, Эбигейл и Бриттани, срослись на уровне груди и торса и имеют по одной паре рук и ног. Хотя Эбигейл контролирует одну руку и ногу, а Бриттани – другую руку и ногу, двигаются они скоординированно. С научной точки зрения это два человека, запертые в одном теле. У каждой из них свои желания, свои предпочтения и свой характер. Как ни странно, их жизнь кажется им вполне естественной. Для них эти обстоятельства обычны, ведь человек приспосабливается, привыкает. Главное, чтобы и другие люди позволили им быть нормальными. Именно в этом преуспели их друзья и родители (которые великолепно их воспитали). Бриттани и Эбигейл разговаривают друг с другом весь день. Между ними есть различия, но они также способны удивительно хорошо сотрудничать друг с другом, давать друг другу подсказки в том, что касается управления их общим телом. Словом, тут есть и независимость, и кооперация.

Теперь представьте, что один человек стоит прямо позади другого и их крепко-накрепко привязывают друг к другу. Так крепко, что, когда одна голова поворачивается налево, другая, плотно соединенная с ней, тоже обращается влево. Когда движется одна рука, примотанная к ней рука партнера повторяет все действия. Опять-таки не возникает сомнений, что перед нами два отдельных и равноправных разума, управляющих словно бы единым телом. Как много времени уйдет у этих людей на то, чтобы научиться договариваться друг с другом ради достижения общих целей? Как скоро выработаются стратегии, при которых двигательные команды одной руке из соответствующего мозга будут служить подсказкой примотанной руке партнера? К примеру, когда левая рука А хочет переместиться влево, левая рука Б каким-то образом должна быть проинформирована, что ей необходимо расслабиться, покоряясь общему движению: рука А будет начинать шевелиться, а рука Б будет чувствовать это благодаря проприоцепции[171] и научится двигаться в общем потоке. Как много времени на это уйдет? В случае Дж. У. это заняло около пятнадцати лет.

Получилось у него не сразу. Можно сказать, что потребовалось много-много практики. Приблизительно через семь лет после операции Дж. У. начал делать одну любопытную вещь. Речевая область его левого полушария могла сказать, какое из двух чисел было показано правому полушарию. Странным образом левое полушарие не обладало этой информацией и не могло получить к ней доступ для внутреннего использования. Допустим, я показывал правой половине мозга Дж. У. число 2, а затем его же показывал напрямую левой. Сможет ли левое полушарие сказать, одинаковые или разные были числа? Нет, оно не могло, и в таких тестах левое полушарие отвечало наугад. Однако, если я просил его просто назвать число, оно отвечало правильно и говорило “два”[172]. Странно!