Истории приграничья

— Вторым мечом вы не закроетесь от стрел, — возражал Ван-Ваэн. — Укол же штука ненадёжная, не то, что добрый удар, разваливающий тулово супротивника надвое, или отсекающий руку. Да и вовсе, колоть лучше копьём, ибо оное для того и сотворено!

— Если вы не в кольчуге, а в панцире из железных полос или чешуи, стрелы не так страшны. Зато без щита вы будете подвижнее, и у вас откроется больше простора для действия мечом.

— Мне нет нужды вертеться, будто жонглёр на пиру… — начал Ван-Ваэн.

Завершить мысль ему не дал появившийся всадник. Стремительно сблизившись с рыцарями, ратник из головного дозора донёс:

— Впереди кочевники!

— Засада? Много? — одновременно заговорили дворяне.

— На ловушку не похоже: оне не таятся, а едут неспешно тудыть, куда и мы. Немало их: мы возле двух дюжин насчитали — энто лишь тех, кого приметили.

Дерел нахмурился:

— Набег? Но на что они нацелились? Рядом только форт, им он не по зубам… А вот о нас прознают — тотчас налетят. Мыслю, лучше нам вернуться.

Лион Ван-Ваэн в задумчивости оглядел вереницу телег, затем деревья, тесно обступившие просеку.

— Соглашусь с вами, господин Ук-Мак. Против пары десятков варваров мы, быть может, и выстоим, но обоза точно лишимся… Однако ж, здесь мужики не смогут развернуть повозки.

— Придётся постараться, — бросил Дерел.

Прежде чем он успел отдать команду, к ним примчались оба воина тылового дозора.

— Кочевые! Кочевые! — возбуждённо выкрикнул один из них. — Позади! Нагоняют!

— Всё же ловушка, — встрепенулся Ван-Ваэн. Сдвинув со спины щит, просунул руку в петлю. — Что предпримем?

— Сколько их? — уточнил Ук-Мак.

— Не считали, ваша милость. На вид, три руки.

— Они заметили вас?

— Нет, ваша милость, мы за деревьями были, а после лесом убёгли.

Дерел задумался.

— Если бросить обоз, то с конными ратниками мы можем прорваться к Радовнику, благо форт не так далеко, — сказал Лион Ван-Ваэн.

— Нас послали охранять этих людей, а не оставлять на верную смерть, — возразил Ук-Мак.

— Подумайте, господин Ук-Мак, положение изменилось, — Ван-Ваэн понизил голос. — Врагов больше и нам их не одолеть. Стоит ли умирать за мужичьё, коли есть возможность спастись? Тем паче, что погибни мы, или нет — кочевники всё одно их прикончат. Ваше благородство и верность долгу некому будет оценить.

Дерел не стал объяснять, что за свои деяния отвечает лишь пред собой. Вместо этого, обернувшись к дозорному, поинтересовался:

— Кочевники быстро нас нагоняют?

Ратник наморщил лоб:

— Да вроде, не поспешают, господин Ук-Мак. Едут себе помаленьку…

— Странная засада, — пробормотал рыцарь, потирая подбородок.

— Раз уж вы так печётесь об этих селянах, — вновь обратился к нему Ван-Ваэн, — можно отправить их в лес.

— Кочевники с радостью поохотятся на них и перебьют всех, кто не сумеет схорониться, — продолжая о чём-то размышлять, ответил Ук-Мак. — Впрочем, шанс есть, ежели варвары не узнают, что кто-то ушёл в чащу.

Он подъехал к телеге, на которой сидел десятник. Склонившись в седле, заговорил тихо, чтобы раньше времени не будоражить переселенцев:

— Каркси, впереди и позади нас кочевники. Мы отвлечём их, а вы с селянами тем временем спрячетесь в лесу. С тобой пойдут двое пеших ратников, конные — с нами.

Десятник кинул взгляд назад, словно ожидая увидеть преследователей.

— Понял, господин Ук-Мак. Нам ждать вас?

— Нет. Уходите как можно дальше. Сделайте крюк и возвращайтесь к деревне, что проехали после города.

— А вы, господин Ук-Мак?

— Коли позволит Ильэлл, пробьёмся в Радовник.

— Помогай вам боги.

— Тебе тоже, Каркси.

Ван-Ваэн, прибыв из срединных провинций королевства, считал ратников приграничья наглым и расхлябанным мужичьём. По его мнению, здешние рыцари слишком много дозволяли солдатне, отчего безродные только портились. Но даже он признавал, что порубежники отважны, хитры и, коли нужно, расторопны. Вот и теперь, получив указания Ук-Мака, ратники на ходу высадили испуганных переселенцев, а сами заняли места возниц.

Дерел, державшийся в арьергарде в ожидании возможного нападения, удостоверился, что все беглецы скрылись в зарослях. Подав знак Ван-Ваэну, находившемуся во главе вереницы, соскочил в последнюю телегу. Привязав поводья боевого коня, взялся за вожжи, понукая серую лошадку:

— Живей! Живей!

Впереди Лион Ван-Ваэн, не пожелавший садиться в телегу, опустил копьё и слегка кольнул своего жеребца шпорами. Катившиеся следом за ним повозки потихоньку набирали скорость. Когда впереди показались кочевники, Ван-Ваэн свирепо закричал:

— Честь и доблесть! Эмайн!

— Эмайн! — вразноголосицу подхватили ратники.

Услыхав боевой клич, кочевники засуетились, прыснули врассыпную. Одни, с хрустом и шелестом ломая придорожные кусты, попытались скрыться в лесу. Другие вынули мечи с маленькими овальными гардами, готовясь к бою.

Ван-Ваэн ловко насадил на копьё замешкавшегося воина в кожаном панцире и, улюлюкая, помчался вперёд. За ним, набирая ход, катили телеги, то и дело подскакивая на кочках. С одной соскочил узел с пожитками. И тут же сплющился, разорвался, разметался тряпичными ошмётками под копытами и деревянными колёсами.