Истории про меня и про Советскую армию

Самый тяжёлый пост – это пост номер один, в штабе полка у знамени части. Часовой стоит в парадной форме (а летом может быть жуткая жара на втором этаже), карабин в положении «к ноге» и заряжен 10-ю боевыми патронами. Рядом с ним знамя под прозрачным стеклянным колпаком. А перед ним лестница, ведущая на первый этаж. Ночью в штабе только часовой и дежурный по части офицер. На этот пост сержанты всегда старались поставить самых выносливых и крепких курсантов. Сержанты рассказывали, что раньше прямо перед часовым на стене висело зеркало. Но однажды случилось вот что: часа в четыре утра часовой закрыл глаза на секунду, а может быть и на минуту, вырубился, сознание отключилось. Открывает глаза, а перед ним стоит солдат с карабином – он в зеркале себя сразу и не узнал. Вскидывает карабин и бабах в зеркало. Скандал был грандиозный. После этого случая зеркало там больше не вешали.

Я охранял сначала бензоколонку – два часа ходишь вокруг неё с карабином с примкнутым штыком наперевес, но без патронов. У тех, кто охранял бензоколонку, патроны отбирали от греха подальше…

А потом меня «повысили» и я охранял уже склады артвооружения. Тут уже всё по полной программе, с патронами.

Новую смены на посты ведёт разводящий – сержант. Перед выходом из караульного помещения заступающие часовые заряжают оружие под присмотром разводящего и уже с заряженными карабинами строем идут, а часто и бегут, на пост. Подходит смена к посту, старый часовой кричит: «Стой, кто идёт?» Разводящий отвечает: «Разводящий со сменой». Часовой: «Разводящий ко мне, остальные на месте». Это делается для того, чтобы старый часовой точно убедился, что это его разводящий и это не враги его под угрозой оружия привели. Ведь старый часовой держит вновь прибывших под прицелом и когда разводящий подойдёт к часовому, у них есть шанс застрелить врагов. А если часовой уверен, что это не его разводящий со сменой, то он по уставу может спокойно перестрелять пытавшихся на него напасть. Но это всё в теории. На практике он в лучшем случае успеет сделать один выстрел и поднять тревогу до того, как будет убит.

Когда всех часовых сменят на очередную смену, то они с разводящим возвращаются в караульное помещение и разряжают оружие в специальном месте (вынимают из магазинов карабинов все 10 патронов и заправляют их в обойму) и делают контрольный спуск затвора (выстрел). И не дай бог хоть одного патрона недосчитаться. Это преступление в то время считалось очень серьёзным. Бывали случаи, когда солдат на посту передёрнет затвор, и патрон уже в стволе и готов к бою, а потом забудет от усталости и после освобождения магазина не пересчитает патроны и, оставив патрон в стволе, нажмёт на спуск. Выстрел и разбор полётов в военной прокуратуре…

Однажды, когда соседний взвод был в карауле, их сержант – разводящий пошёл в туалет. А туалет там своеобразный, не унитаз, а чаша, из которой толстая труба уходит сразу глубоко в землю. Расстегнул сержант штаны, подсумок вместе с патронами с ремня-то и соскользнул и прямо в трубу. У сержантов, в отличие от курсантов, ремни были кожаные тонкие и ограничителя не имели. Вот сержант тот и попался. 30 патронов ушли в канализацию без следа. Это трибунал и тюрьма…

Всю ночь караульные долбили в туалете трубу. Раскопали на 3 метра землю – а подсумка нет. Под утро пригнали пожарную машину и стали промывать канализацию из брандспойта.

А во всех канализационных колодцах по колено в дерьме уже сидели солдаты и руками перебирали то, что по трубе плыло. И нашли-таки метров за 100 эти патроны, но в каком виде и с каким запахом…

Был случай, когда из нашей части сбежал один из курсантов – типа письмо из дома от девушки получил, что она замуж выходит. Два дня и две ночи вся часть повзводно рыскала по соседним кустам и оврагам, но никого не нашли. А на третьи сутки наш взвод в караул заступил, и этот гад вечером сам вернулся и потом заявил, что прошёл мимо моего поста, как раз когда я там стоял часовым. Но я точно никого не видел. Пост большой, пока склады обходишь и печати на воротах проверяешь, легко можно с другого угла проскочить. Меня простили без последствий. А курсанта этого отправили в наказание рядовым военным строителем в Тюратам. Если бы он ещё сутки погулял – тогда бы уже тюрьма, считалось бы, что он дезертир, а так просто самоволка была.

Был в карауле «временный» пост у калитки во двор караульного помещения. Там обычно стоял караульным какой-то провинившийся курсант из отдыхающей смены, с карабином, но без патронов. И от этого места было отлично видно старинный двухэтажный особняк в центре всей старинной усадьбы. В этом доме иногда жил командир полка, полковник. На втором этаже, на веранде, у него был бильярд, и по вечерам было видно и слышно, как он шары гоняет. Ребята часто в шутку прикидывали, можно ли с этого поста полковника из карабина «завалить», и обычно решали, что запросто можно.

Прощай, учебка