Истории психотерапии

Дальше очередь дошла до Евгения из отделения дебютного психотического эпизода. Сейчас никто из обывателей не поверит, что три недели назад он был возбужден, высказывал бредовые идеи, прислушивался к слуховым галлюцинациям и хотел «по-мужски» разобраться с вымышленными врагами. Теперь он невозмутим и рассудителен, послушно принимает поддерживающее лечение и проходит курс индивидуальной психотерапии. Ему повезло с родителями, которые сразу заметили отклонения в поведении, но не могли убедить обратиться к врачам. Пришлось пойти на крайние меры: вызвать «скорую помощь» и госпитализировать по прямым показаниям без его согласия. На фоне интенсивного лечения Евгений вышел из психоза и согласился остаться в стационаре. Бред и галлюцинации прошли, а настроение оставалось подавленным. Борис занимался с ним лично, пытаясь вытащить из паутины постпсихотической депрессии. После выписки по настоятельному совету врачебной комиссии Евгений оформил академический отпуск и посещал группу подпольно.

– Я завел двух котят, – смущенно признался Евгений, жестикулируя дрожащими пальцами. – Люблю животных. Раньше мама не разрешала, и я не настаивал, а тут поставил ее перед фактом. Наверно, у нее не осталось выбора. Домашние питомцы положительно действуют на нас. И не важно, кошки, собаки, птички или кролики.

– То есть, тебя можно поздравить? – спросил Борис. – Ты готов отвечать за них? Ухаживать, кормить, заботиться? Тем более, когда котята вырастут, их потребности возрастут.

– Попробую сделать все, что от меня зависит. Если не буду справляться, мама поможет. Пока делать особо нечего, буду следить за их взрослением и никогда не брошу!

– Верю, что у тебя получится! – воодушевлял Борис. – Как думаете, Евгений правильно поступил?

– Да, – согласилась Фаина. – Но почему два котенка? Не много ли? Если будет невмоготу, я готова взять одного.

– Не отдам, извините.

– Животные делают нас добрее, – неожиданно произнес Гена в засаленном пиджаке и с взъерошенной шевелюрой, почти не высказывающийся публично. Его замечания включали набор малопонятных слов, либо он подводил общий итог как благословение, но его короткие фразы или выводы получались очень терапевтичными. Гена страдал тяжелой формой шизофрении со стойкой симптоматикой, не снимаемой препаратами, но свыкся с ними, не терял критику и ежедневно находился на территории больницы. За ним ухаживала бабушка, приводя утром и забирая после обеда.

– А у тебя есть кто-нибудь? – спросил Евгений, повернувшись к Гене.

– Раньше был попугай.

– Он умел говорить?

– Умел. Кеша – хороший! Кеша – умный! – протараторил Гена.

– Ты научил его?

– Отец, – признался Гена, стыдливо закрыв глаза руками.

Борис поблагодарил обоих, предложив в следующий раз поделиться по кругу о своих любимых питомцах или представить, кого бы хотелось завести при удобной возможности.

– Наши маленькие друзья помогают, когда нам грустно и одиноко. Когда-то у меня был пес по кличке Стаф. Проводя зимние каникулы в деревне, я как последний разгильдяй разгуливал по замерзшему озеру. Тонкий лед треснул, и я провалился в ледяную воду. Стал неуклюже цепляться, а лед трещал, и я захлебывался, крича, что есть мочи. А Пес метался рядом, пытался подать лапу и так громко лаял, что нас услышали прохожие с дороги, подбежали и вытащили меня на берег. Если бы не Стаф, не сидел бы я сейчас перед вами.

Все участники прониклись сочувствием к ведущему.

– И вы больше не ходили по льду? – спросил с наставлением Петр.

– И близко не подходил. Попал под домашний арест, лишился видеоигр и лимонада. Но я сейчас говорю не о наказании, а о том, как нам важны четвероногие, мохнатые, хвостатые верные друзья. И мы тоже должны беречь их, охранять и воспитывать.

– И я испытала что-то похожее, – призналась Илона, молодая мама с обсессивным неврозом, заключающимся в навязчивом страхе причинить вред подрастающим близнецам.

– Поделитесь как-нибудь? – уточнил Борис.

– Не хочу, – робко произнесла Илона. – Боюсь испугаться.

– Тогда не будем настаивать, – успокоил Борис. – Всем спасибо!

Трогательная история поддержала теплую атмосферу. Пусть доктор Сметанин приукрасил подробности, но общая фабула сохранилась. Он никогда специально не выдумывал байки и делился только личным опытом, либо ухитрялся подобрать подходящие к аудитории метафоры.

Напоследок Борис предложил обсудить значение близких людей, и как важно обращаться к ним за помощью в затруднительных ситуациях. Далеко не у всех с родственниками сложились хорошие отношения. За Геной ухаживал опекун, к которому он испытывал скрытую ненависть. Петр часто скандалил с тетей, но не мог объяснить из-за чего. Разумные доводы о спонтанном ухудшении состояния отрицались. Он находил скрытый смысл и упрямо психологизировал. Тридцатилетний Стас с биполярным расстройством жаловался на мать, мешавшую заниматься пением и участвовать в виртуальных гонках.

– Я уже взрослый, – многократно повторял он. – Могу сам определять, что делать, и когда делать. Ограничения бесят! Не переношу, когда со мной обращаются как с ребенком! Хочу жить отдельно и ощутить свободу.