Истории психотерапии

Раньше Борис угадывал сразу, будет ли психотерапия легка или тягостна, пациент сорвется или будет отчаянно карабкаться вверх, чтобы сохранить себя, достигнув вершины, а Марфа сбивала с толку, заставляя выкладываться в три погибели. Переходя в контрнаступление, Борис стремился предстать идеальным психотерапевтом, примерял отцовскую роль всемогущего старца, но получалось слабо, будто объяснял средневековым монахам, что земля круглая. Сеанс дался неимоверно сложно, но он справился, значит, есть повод похвалить себя за проявленное усердие.

Не успел Борис выпить кофе и немного отвлечься, как без стука зашла пациентка с рекуррентной депрессией, проходившая поддерживающую психотерапию весной и осенью. Аффективные расстройства отнимали тонну энергии, составляли половину списка больных и заметно отличались между собой, сопровождаясь запредельной тревогой, либо ограничиваясь меланхоличной тоской.

Применяя проверенные методики, Борис боялся появления суицидальных мыслей и подробно выяснял у врачей про наличие рисковых тенденций. Заподозрив предвестники, он прекращал терапию и просил повысить дозу антидепрессантов. Доктора никогда не пропускали ценные замечания. Только динозавры доисторической закалки реагировали на пожелания горделиво, делая вид, что они все знают и без подсказок сопливых психотерапевтов, но тут же корректировали схему, усиливая общее наблюдение. Благодаря бригадному подходу докторам удавалось минимизировать последствия сезонных обострений.

В чистом виде психотерапия способна ухудшить самочувствие, поэтому в больничных условиях Борис действовал аккуратно, не тормошил острые конфликты и не застревал в прошлом, успев по неопытности обжечься, когда перед окончанием сессии ничем непримечательный пациент вдруг подлетел к окну, раскрыл ставни и выпрыгнул вниз. Не разбился, отделавшись вывернутой лодыжкой, благо кабинет находился на втором этаже, но так и не смог объяснить, что на него нашло. Приступ пронесся вспышкой, запустив двигательную реакцию. Инцидент разобрали на пятничной планерке, и затем провели тщательное расследование. Борис написал объяснительную записку, а участковый психиатр получил выговор и лишился квартальной премии, ведь за пациента отвечал только он.

Стоит заметить, что Борис в основном обходился без патовых ситуаций, будучи чрезмерно наблюдательным и осторожным. Не заводил неформальных контактов с бывшими подопечными, предчувствовал малейшие признаки обострений и честно анализировал промахи. Только однажды его угораздило «влюбиться» в пациентку с дипломом психолога, ведь представители помогающих профессий также не застрахованы от психических заболеваний и раздирающих противоречий. В невроз аспирант Катерина впала после перенесенной травмы: токсичные отношения с попыткой сексуального насилия. Она испытывала панические пароксизмы и навязчивые сновидения, как вновь и вновь преодолевает опасность и с боем выбирается из капкана. Лик преступника возникал во тьме, заставляя просыпаться в поту. Пульс зашкаливал под сто сорок ударов, а сердце готово расколоться на части, брызнув фонтаном. В течение месяца она действовала по принципу «помоги себе сам», стыдилась своих симптомов и лишь под давлением матери согласилась обратиться к психотерапевту на условиях полной конфиденциальности.

За короткий срок регулярных занятий ей удалось преодолеть травматические последствия, а Борис не заметил, как увлекся и размыл границы. Катерина казалась хрупкой и беззащитной, нуждающейся в мужском плече. После пяти сессий она объявила, что чувствует себя удовлетворительно и более не нуждается в помощи, но обязательно позвонит, если невроз вернется. Борис пообещал, что ухудшения не наступит, а им всегда найдется, что обсудить. Влюбился он сразу, как говорится, с первого взгляда, но скрывал чувства, чтобы не навредить исцелению. Когда Катерина попрощалась и ушла, Борис испытал пустоту, поняв, что нуждается в ее взгляде, ужимках, очаровательной улыбке. Он пытался сдержаться и подавить дрожь, поклялся молчать и не нырять в омут, но вскоре сдался и попросил о встрече, выложив все, как есть, преподнес себя обнаженным на блюдечке, выйдя из образа волшебника. Катерина выслушала, но не приняла его чувств, убеждала, что это самообман, что позже он поймет, что заблуждался, а она не готова к отношениям, а спустя полгода призналась, что Борис не впечатлил ее как мужчина, но она относится к нему с уважением. После отказа Борис неделю пил в постели портвейн и не посещал отделение, отчаянно сдерживался от звонков, преодолевая ломку отвержения, а затем воскрес и переродился. Душевная рана покрылась плотной коркой, преобразив его в более черствого, твердо стоящего на ногах прагматика, но не циника. Он убедил себя, что уже не способен влюбиться. Покалеченный разум стоит на страже и не даст пробиться ураганным страстям.

…Под конец смены в кабинет заглянул участковый врач, возникнув за спиной грузной тенью, когда Борис неспешно переобувался, наклонившись под стол.

– Здравствуйте! Не помешал? – спросил Вадим Петрович Хлебников.