Истории, рассказанные Луне

Когда дочь внезапно сообщила мне, что собирается посвятить свою жизнь игре на барабанах, я подумала, что ослышалась. Моё воображение отказывалось соединить в одно целое дочь и барабаны. К тому же она училась в старшем классе и потому должна была думать о подготовке ко вступительным экзаменам в университет. В тот момент я понимала, что не надо эмоционально реагировать на её заявление, тем самым раздражая её. Но я всё же не смогла сдержаться и повысила на неё голос:

– Барабаны?

– Да, барабаны.

– Ты?

– Да, я.

– Почему ты вдруг решила этим заняться?

– Не вдруг. Я уже давным-давно хочу стать барабанщицей.

– С каких пор?

– С давних.

Я была потрясена. Оказывается, она давно для себя всё решила, а я впервые из её уст слышу что-либо про барабаны. После того разговора не проходило и дня, чтобы дочь не упомянула про барабаны. В конце концов она спросила разрешения организовать школьную музыкальную группу. Желание связать свою жизнь с барабанами оказалось непреодолимым. Раньше при виде розги дочь сразу признавала свою ошибку. Порой, когда я была не в духе, она подбадривала меня. Сейчас же она только и делает, что болтает о своих барабанах без умолку. Моя дочь утверждает, что барабаны ей ближе по духу, чем учёба, и уверяет, что сможет преуспеть в музыке в роли барабанщицы. Между тем с учёбой у неё проблем нет. Продолжая в том же духе, она без проблем может поступить на юридический факультет, сдать экзамен и стать судьёй, осуществив мою несбывшуюся мечту. И до сих пор она послушно шла к этой цели. Мне кажется, моя дочь обладает всеми необходимыми для хорошего судьи качествами: умеет взглянуть на ситуацию под разными углами, не даёт чувствам влиять на принятие решения, имеет собственное мнение, умеет слушать и куда более серьёзна, чем сверстники. Я надеялась, что она пойдёт по этой стезе и однажды станет адвокатом международного уровня. Поэтому её разговоры о желании стать барабанщицей оказались для меня полной неожиданностью.

Моя дочь изменилась и стала упрямой. У меня была договорённость с матерями из соседних квартир, дети которых посещали одни и те же дополнительные курсы: отвозить и привозить их по очереди. Когда подошёл мой черёд, дочь заупрямилась и отказалась ехать на занятия, тем самым пытаясь заставить меня сдаться; опять принялась выпрашивать у меня позволения пойти учиться игре на барабанах вместо того, чтобы ходить на эти курсы. Я была на пределе. Пыталась поторопить дочь, ведь нам пора было выезжать, но она, даже не начиная собираться, валялась в постели, периодически перекатываясь со спины на живот. Я не могла отказаться от своих обязанностей, несмотря на бойкот дочери, и после долгих безуспешных уговоров повезла только чужих детей. Когда я вернулась, мой гнев, копившийся всё это время, вылился в рукоприкладство. Получив от меня пощёчину, дочь в упор посмотрела на меня, всем видом показывая, что не отступит. Одна моя подруга сказала, что, если ребёнок перестаёт бояться родительской палки, с ним уже ничего нельзя сделать. В тот момент я хорошо это прочувствовала. Несмотря на все мои угрозы и увещевания, даже после применения силы дочь не отказалась от намерения стать барабанщицей.

Я попыталась убедить её в том, что она сможет играть на ударных и в университете, в часы досуга, на что она парировала тем, что не собирается тратить время впустую. Она говорила, что отныне вместо учёбы намерена совершенствоваться исключительно в деле, с которым хочет связать свою жизнь. Она пыталась убедить меня в том, что определилась с мечтой и ей нет смысла совершать ненужные шаги в сторону от поставленной цели.

В какой-то момент я выкрикнула фразу, которую когда-то слышала от своей матери: «Вот роди себе такую дочь, как ты сама, и попробуй вырастить её и воспитать!» А затем ушла в гостиную и без сил опустилась на пол.

Наша словесная перепалка продолжалась до тех пор, пока муж не вернулся с работы. Последнее время я часто жаловалась ему на перемены в поведении дочери и просила повлиять на неё. Муж, однако, уверял, что всё это со временем пройдёт, и просил меня не слишком сильно давить на дочь. Увидев его, я снова села на пол и разрыдалась, а дочь даже глазом не моргнула.

Не в силах более смотреть безучастно на эту сцену, супруг схватил дочь за руку и потащил в её комнату. От обиды я рыдала, не переставая. Из комнаты дочери какое-то время доносился только раскатистый голос мужа. Саму её слышно не было. Дочь, которая на каждый мой аргумент отвечала возражением, безмолвствовала от изумления: раньше отец никогда не повышал на неё голос. Поскольку она слушала отца, не издавая ни звука, у меня родилась надежда на то, что она может изменить своё решение. Незаметно для себя я перестала плакать, подошла к двери её комнаты и навострила уши. Наступил момент, когда дочь, выслушивая наставления отца, не выдержав, выкрикнула:

– Папа! До сегодняшнего дня ты совершенно не интересовался моей жизнью! С чего вдруг такое внимание?!

– Что значит, не интересовался? Не говори ерунды! Ты и дальше будешь вести себя, словно маленький ребёнок?