Истории с другой стороны

Наша экспедиция движется вперёд. Отец почти всё время молчит, лишь иногда раздавая указания слугам. Мне даже не удалось перекинутся с ним хотя бы парой слов за всё это время. Он словно полностью сконцентрирован на своей цели. Из собеседников у меня остались только моя сестра, которая непонятно как умудрилась уговорить отца взять её с собой, и мой верный слуга Герхардт, которого мне искренне жаль. Я просил его остаться в Англии, просил поберечь себя и заодно позаботится о нашей матушке, но старик был непреклонен. Он пожелал следовать за мной ни смотря ни на что. И за это я ему благодарен… Именно Герхардт всё время, проведенное мной в горячечном бреду на корабле, оставался рядом. Именно его морщинистое немецкое лицо я увидел едва открыв глаза после долгих ночей лихорадочных припадков. Моя дражайшая сестра тоже была рядом. Она старалась быть подальше от отца в этой экспедиции, а самым далеким от него местом оказалась моя каюта. До сих пор не могу понять почему она вообще вызвалась ехать с нами. И почему наш отец не стал даже возражать. Я люблю свою сестру, но женщине не стоит находится в подобных условиях. Плавание на корабле – это ещё полбеды, но вот сам поход… Переходы длятся порою почти целый день, что тяжело даётся даже сильным мужчинам. И я уж не говорю о себе – я уже сам начинаю понемногу жалеть о том, что решил ввязаться в эту авантюру. Приходится совсем несладко. Моё тело ещё не совсем хорошо слушается меня после недавнего приступа, но я стараюсь это скрывать от остальных, хоть это и бывает непросто. Иногда грудь словно сжимает в тиски и становиться невыносимо трудно дышать, зрение затуманивается, а ноги становятся словно наполнены ватой. Хорошо, что рядом всегда есть верный Герхардт, готовый поддержать меня. Честно сказать, я думал, что для него в столь преклонные годы подобная экспедиция может стать последней в жизни. Однако этот старый немец держится лучше многих. Для него походная жизнь в таких суровых условиях, вдали от любого малейшего проблеска цивилизации, как будто бы совсем не в тягость. Наоборот, я стал всё чаще замечать озорной блеск в его хитрых серых глазах, словно он даже наслаждается этим. Если мне не изменяет память как-то раз Герхардт упоминал, что в своей молодости был то ли егерем, то ли каким-то солдатом. Старик вообще неохотно делился своим прошлым, поэтому я могу ошибаться. Так или иначе – для него эта экспедиция стала чем-то радостным. Ну хотя бы кто-то этим доволен помимо моего отца…

30 августа 1846 года.