Истории тёмного королевства (СИ)

Он отправляет в рот нежное мясо, кусок за куском, смакует деликатным соусом, в котором отчетливо слышен помидор и остаются на языке зерна граната. Лениво ковыряет вилкой в тарелке. Не потому, что не голоден — такой изысканный ужин способен разбудить аппетит мгновенно. Мастер все пытается понять, что же такого необычного в этом с виду обыкновенном человечешке в элегантном костюме. Он явно необычен. Нестандартно мыслит, совершенно не поддается гипнозу (Мастер проверил дважды). Умно рассуждает, даже слишком умно для простого смертного, и — надо же! — интересен как собеседник.

— Вы необычный человек, доктор Лектер, — осторожно, поскольку едва ли не впервые в жизни делает комплимент жалкому человечешке, говорит Мастер. Следит за реакцией. Она очень интересна. Люди, которые доселе попадались на его пути, расцветали от любого доброго слова, наивно полагая, что они их заслуживают и не всегда понимая, что это лишь лесть, способ достичь цели. Доктор Лектер же лишь слегка улыбнулся краешком губ — исключительно из вежливости.

— Благодарю. Вы тоже, мистер Саксон.

— Я вообще не человек.

— Вот как? — хозяин ужина совсем не удивлен, он будто бы только и ждал этого признания.

— Меня зовут Мастер. Я Повелитель Времени.

— Интересно.

Ни черта ему не интересно. Мастера, что скрывать, это шокирует. Впервые он видит подобную реакцию.

— Вы не очень-то удивлены, доктор Лектер.

— Я знал одного Повелителя Времени раньше. Он называл себя Доктором.

Каждая клетка в теле замирает. Мастер крепче сжимает в руках вилку. Опускает взгляд. На острие зубца — сердце. Еще одно. Первое он только что съел.

Мастер напоминает себе том, что нужно дышать. Прямо смотрит на хозяина вечера. Заглядывает ему в глаза.

Он все понял П Р А В И Л Ь Н О.

Он улыбается. Кивает. Доедает свой ужин. Из вежливости медленно цедит остаток вина в бокале.

Встает из-за стола. Отвечает на фальшиво-вежливую улыбку доктора Лектера такой же фальшиво-вежливой. Обменивается холодным рукопожатием. И медленно уходит, чеканя шаги.

Уже у самого выхода, когда приоткрытая дверь манит к себе, оборачивается.

— Доктор Лектер?

— Да? — невозмутимо смотрит на него Ганнибал.

— Ужин был великолепен. И вы — тоже. Но, видите ли, — в руках появляется верная подруга — отвертка, руки плотно сжимают ручку, — никто не смеет обижать Доктора. Кроме меня.

Миг — и ядерный светящийся луч стреляет в сердце противника. Доктор Лектер напрасно пытается закрыть дыру руками. И падает наземь.

Одно сердце. Как все же прекрасно, что у жалких людишек ТОЛЬКО одно сердце.

========== 14. Зельда Спеллман и Мисси ==========

У Зельды Спеллман рыжие волосы, вызывающе-красные губы и острые когти, точно крючки. Холодные глаза ведьмы проникают в душу медленно, но сжигают целиком, без остатка.

Зельда Спеллман — одержимая слуга нечистого, готовая целовать следы его копыт и перестать дышать по его приказу. Днями и ночами рыжая бестия душит в себе жалкие проявления человечности, которые так и не смогла уничтожить тьма. Для нее жизненно необходимо казаться человеком куда хуже, чем она является. Плохая девочка отчаянно не желает становится хорошей, боится, что Господин отвернется от нее, разочаруется, пренебрежет ее преданным служением год за годом, век за веком.

Мастеру нравятся плохие девочки. Делать из плохих девочек еще более плохих — его любимое занятие.

У него были такие жертвы. Ни с одной не было так же интересно, как с ведьмой Зельдой. Мисс Спеллман — это вовсе не глупенькая юная Люси, и не идеальная умница Марта Джонс, отлично натасканная Доктором, как дворовой пес. Она вовсе не простушка, как эта негритяночка, с которой Доктор путешествовал не так давно и которая — какая жалость! — превратилась в бесчувственную железяку.

Зельда — опасный пожар, жаркое пламя, способное сжечь любого, кто к ней приблизится. Конечно, если этот кто-то — не Мастер.

Мисси не желала задерживаться в Гриндэйле. Чего она не видела еще в однотипных однообразных городишках, забытых Богом (если он существует) и людьми (если они вообще способны долго что-то хранить в своей памяти)? Но планы (к счастью) меняются, если под руку попадается опасная жертва, бунтарь, мятежник. Сломать такую — истинное удовольствие. Трахать такую — настоящее наслаждение.

Мисси трахает Зельду ежедневно. У той на спине дьявольские отметины от когтей навечно отпечатались, за высокими шарфиками колдунья прячет яркие, точно ожоги, пятна от засосов. Губы Зельды болят и пекут от укусов, на запястьях отпечатались следы веревок, на ягодицах — поцелуи плетки, которые даже магия плохо скрывает.

Кто-то другой, возможно, уже давно бы устал. Когда отношения (а можно ли их греховную связь назвать отношениями?) опаснее извергающегося Везувия, только идиот не станет бежать без оглядки.

Идиот. И Зельда Спеллман.