Истории замка Айюэбао

Вся деревня была настроена пессимистично, и пусть время шло, зима сменилась весной, а следом снова наступило жаркое лето, ничто не могло изгнать из деревни настроение безнадёжной апатии, и люди по-прежнему пребывали в унынии. Всё это напоминало атмосферу, царившую в Китае до Освобождения^[20], когда всеми владели подавленность и тоска, общество переживало бурные времена, а люди были доведены нищетой до отчаяния и жаждали перемен. Над побережьем разносились запевки рыбаков, неотступные, словно тени; они как бы призывали жителей смело идти вперёд, восстать в порыве праведного гнева; в то же время все как будто ждали прихода великого человека, который повёл бы народ за собой и вновь открыл бы для него мир, — так в период затяжных дождей люди отчаянно ждут, когда выглянет прекрасное солнце, а в пору беспросветных снегопадов мечтают о горячих углях. Жители деревни изо всех сил боролись против стихии, и наконец терпение их иссякло. В один прекрасный день раздался призывный клич, люди засучили рукава и вышли в переулок. Теперь всё должно было измениться: очкастый У должен был или резко прийти в себя и полностью изменить своё поведение, или же, оставаясь и дальше в плену своих прежних чувств, оказаться отвергнутым всеми. Деревенским предстояло, утратив всего лишь звено в цепи, обрести целый новый мир. Спросите у бескрайнего небосвода, кто отвечает за превратности судьбы. Попробуйте разглядеть в безбрежной темноте, кто поднял в воздух яркую свечу где-то вдали. Преодолев по равнине столы, ступив на южный холм, разглядишь все изгибы горного хребта, буйную зелень деревьев и трав, среди которых возвышается громада «Лицзинь» во всём её великолепии: многоликая могучая корпорация, владеющая несметными богатствами, с непреклонной волей и обширными территориями. Узрите этого гиганта, кипящего энергией, вынашивающего грандиозные замыслы, способного одним махом смести несметное войско с такой лёгкостью, с какой сворачивают циновку. Слава его велика, шедевров его не счесть, а талант не измерить. На протяжении веков были в истории те, кто лелеял гегемонистские устремления, и те, кто стремился стать выдающимся человеком, но таких, кто в равной мере обладал бы блестящими военными и литературными талантами, история ещё не знала. Увы, на этом месте читатель неизбежно откроет своё сердце и по одному случаю сделает выводы обо всём остальном, и ему, естественно, предельно ясным станет будущее Цзитаньцзяо; и всё же ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вас раздавили тревоги и тайные заботы. Посмотрим пока, как гигантская рука одним взмахом вызывает бурю и переворачивает всё вверх тормашками.

Лицо Чуньюй Баоцэ наконец озарила улыбка. Он утёр слёзы, выступившие на глазах, и с трудом подавил горькую усмешку на губах. Он словно увидел довольные лица подчинённых Колодкина и пришёл в замешательство. В этот момент он никак не мог определиться, выпороть их или, напротив, устроить им в награду праздничный ужин. Он снова взвесил в руке стопку листов и сосредоточился на последних страницах. Его сердце трепетало от тонкого чутья этих ребят, которые, к его удивлению, со всей полнотой описали устремления корпорации. Очевидно, причиной было то, что благодаря неустанной деятельности Подтяжкина и его команды слава о корпорации уже распространилась на много ли вокруг. Обидно, что, взявшись за перо, они не знали всей подноготной и абсолютно неверно расставили приоритеты. Но кто мог понять глубокие устремления владельца корпорации «Лицзинь»? Стремился ли он лишь к расширению территории своего влияния? А может быть, напротив, он не остановится даже перед войной всего лишь ради любовной связи с женщиной и только ради этого и рискует, расширяя территорию? Пытаясь сейчас ответить на этот вопрос, он обнаружил, что дело зашло слишком далеко, и даже он сам не может дать себе готовый ответ. Кажется, он бы с куда большей охотой признал: эти двое уже стали единым и неделимым целым. В общем, это был совершенно новый мир, это были преклонные лета, в которые он вступил, пройдя долгий и трудный жизненный путь. Необъятные преклонные лета! Тяжёлая борьба, начинавшаяся в этот момент, обдавала его жаром с головы до пят, неся с собой расширение литературного творчества, которое и так не без размаха, но об этом, вероятно, нельзя будет рассказать никому. В момент оцепенения он подумал об одном чрезвычайно мудром человеке — обладателе высоких моральных качеств. Только она способна понять его чувства и мысли — женщина, которую он всегда считал «убойным оружием» корпорации. И звали её Куколка.

5