Истории замка Айюэбао

— Управляющая Куколка, — ты уж извини, что я к тебе по званию обращаюсь, — повернулся он к ней, — просто мне нужно сказать тебе нечто очень существенное. Прошу тебя запомнить то, что я скажу. А скажу я вот что. Речь, которую ты только что произнесла, звучала чересчур хвалебно, но в целом реальных фактов относительно корпорации ты нисколько не исказила. Как ты и сказала, все компании, входящие в корпорацию, действуют в соответствии с законами и уставом, не переступают пределы дозволенного и пестуют в себе самодисциплину…

Куколка нахмурилась, с трудом скрывая удивление, но потом заулыбалась.

— Прошу быть посерьёзнее. К примеру, те несколько людей, которые решили, что вправе лишить человека жизни, в итоге плохо кончили. Согласно отчёту Подтяжкина, когда они были с инспекцией в шахтах, там произошла катастрофа. Вот так одним махом было покончено со всеми — как говорится, от небесного возмездия никому не убежать. У моего внука Чуньюй Фэньфана не зря имя бабское, он тогда, как баба, сопли распустил, но я его быстро унял: «Нечего оплакивать этих преступников, они понесли заслуженную кару! Напоминаю тебе, Подтяжкин, хоть ты и занимаешь сейчас высокий важный пост, но не забывай о своём происхождении. Каких бы высот ты ни достиг в жизни, никогда не обижай простой народ, небо всё видит, у неба есть глаза!» А он заморгал своими обезьяньими зенками, шагнул вперёд и давай за своё: «Мне рассказали, что погибшими на химзаводе дело не ограничивается, ещё страшнее то, что в окрестных деревнях возросла заболеваемость онкологией, в будущем это может обернуться для нас большой судебной тяжбой!» Я спросил у него, какие ещё есть проблемы. Он рассказал, что загрязнены грунтовые воды, «и это грозит скорой гибелью посевов на десять ли в округе». В голову мне ударила кровь, я заскрежетал зубами и треснул кулаком по столу: «Да как ты смеешь так с роднёй разговаривать? Если осмелишься снова взваливать на меня вину — я при первом же промахе соберу совет и вышвырну тебя, надеру тебе твой дрожащий белый зад!» Он от страха аж обмочился.

Тут Чуньюй Баоцэ замолчал и скользнул по Куколке взглядом:

— Это правда, я сам видел, как у него ширинка намокла.

Когда он закончил говорить, его плечи подрагивали — казалось, силы покинули его. Может, Куколке просто показалось, но в этот момент она учуяла, что от его шеи исходит тот же запах, что и от тёлочки, и ей сразу же пришло в голову, что он, выйдя из стойла, не стал принимать душ. Это было совсем на него не похоже. Она взяла его за подбородок, желая убедиться, что эти невинные глаза сейчас искренни. Он сжал губы, крылья носа затрепетали, и он заморгал, стараясь глядеть прямо перед собой. У Куколки в груди вспыхнуло пламя, она приблизила к нему своё лицо и уловила мощную пульсацию в области его шеи. В этот момент вдруг раздался мощный храп. Куколка аккуратно, словно у неё в руках был хрупкий предмет, уложила его на кровать и укрыла одеялом с орнаментом в виде георгинов, а затем, как миниатюрная рысь, легла рядом и прильнула к нему.

Было пять утра. Слушая размеренное храпение, Куколка свернулась калачиком. Она вытянула одну руку; её уши обжигал горячий воздушный поток. Погружаясь в ещё более глубокий сон, Чуньюй Баоцэ пробормотал сквозь дремоту:

— Я постарел, и мне пора оставить дела корпорации. В оставшееся мне время я хочу писать книги; я не хочу привязываться к реальности, заниматься наукой или исследовать что-то; все книги будут про любовь…

5

Платина много дней подряд дожидался в Восточном зале, повесив свою ветровку на предплечье. Он не рассчитывал на такую роскошь, как встреча с управляющей Куколкой — ему лишь хотелось кое-что выяснить у Застёжки. Проводя время в ожидании, он увидел слоняющегося по приёмной Подтяжкина, а затем — его заместительницу, взмокшую от пота. Никто из них не отваживался войти в Западный зал без приглашения — они просто пришли попытать счастья. Старый доктор прождал рядом с Платиной около часа; прерывисто дыша и задыхаясь, он сжимал свой пурпурный сосуд со снадобьем. Платине чудилось, что от старика исходит запах каучука, и он старался держаться от доктора на почтительном расстоянии. Он считал, что если бы этот старик действительно был хорошим врачом, то давно уже излечил бы себя от астмы. После ухода врача вновь явилась зам Подтяжкина и пожаловалась Платине, что приходит уже в пятый раз.

— Если у вас какое-то важное дело, я передам, — предложил Платина, стараясь не смотреть на её неестественно большую грудь.

Замдиректора, которая последнее время пользовалась для подводки век пурпурно-фиолетовым карандашом, несколько раз зыркнула на него своими страшными глазами:

— Я должна доложить ему лично.

Платина едва не выругался. Всем своим видом демонстрируя пренебрежение и отвращение, он решительно удалился.

Как только он ушёл, из Западного зала вышла Застёжка, и заместительница поспешила ей навстречу.

— Председатель совета директоров не спускался вниз, в библиотеке его тоже нет.