Истории замка Айюэбао

— Угу, это точно. Есть хорошие идеи?

Заместительница наморщила нос, и под верхней губой обнажились два передних резца:

— A-а, председатель, вы очень талантливы, не зря Физиономия называет вас гением пера.

— Что есть, то есть, — перебил он её, — давай ближе к делу.

— Я… — Она по привычке положила руки на свои силиконовые бугры. — Я всё больше размышляю над трудностями, связанными с вашим желанием использовать обе соседние деревни для того, чтобы расколоть этот крепкий орешек посередине. Обычно достаточно переговорить кое с кем наверху, но не в этот раз. Я испытывала этого очкарика У. Нам, женщинам, говорить проще, и я сказала ему, что есть одна крупная инвестиция и что это отличный исторический шанс для совместного развития территории! Он помрачнел и ничего не ответил — тогда-то я и поняла, что с ним будет сложно договориться. Может быть, он просто хочет нас шантажировать.

Чуньюй Баоцэ, охнув, переспросил:

— Он выдвигал какие-то условия?

— Нет.

— Вот в этом и проблема. Я-то жду, когда он что-нибудь наконец предложит.

Она замерла и, подняв голову, посмотрела на него, говоря всем своим видом: «Что же это за бизнес такой!»

Председатель совета директоров, словно прочитав её мысли, ответил:

— Это не бизнес, надо продолжать переговоры. Возможно, тебе придётся пообщаться с фольклористкой, узнать, что она думает.

Замдиректора прищурилась и с заговорщическим видом ответила:

— Поняла. Говорят, он во всём с ней советуется, и они всё время вместе, как утки-неразлучницы.

— Вздор, — отмахнулся Чуньюй Баоцэ.

Помолчав немного, она снова заговорила:

— Я могла бы с ней подружиться и, если будет такая возможность, пригласить в гости в «Лицзинь». Она выглядит достаточно покладистой, в отличие от У Шаюаня.

— Она полюбила эту деревню… Вот они и спелись.

Заместительница улыбнулась:

— Да у неё жизненного опыта никакого! Я имею в виду в отношениях с мужчинами: она небось никогда не сталкивалась с сильными мира сего, вот У Шаюань её и подцепил своим авторитетом в деревне.

Тут Чуньюй Баоцэ уже не мог этого вытерпеть и рассмеялся в голос. До чего же ограниченная эта женщина! Он сказал:

— Если бы она была такая же, как ты, всё сейчас было бы по-другому.

— Я-то могу видеться с председателем совета директоров, — парировала она, закатив глаза.

Сейчас на её лице читались легкомыслие, невежество и простота, граничащая с глупостью, при виде которых на неё просто невозможно было злиться.

— Чтобы хорошо понимать женщину, нужно быть женщиной. А с остальными делами пусть разбирается Подтяжкин. Будьте спокойны, председатель. — В её голосе вновь отчётливо зазвучали язвительные нотки.

Чуньюй Баоцэ был убеждён, что рядом с Подтяжкиным должна быть именно такая неотёсанная и бесстрашная женщина.

— Ну и хорошо, — откликнулся он.

Это прозвучало для неё как высшая похвала, и она решила ещё немного похорохориться:

— Я переманю эту фольклористку на нашу сторону!

Это рассмешило Чуньюй Баоцэ чуть ли не до слёз.

После того как замдиректора ушла, на душе у него немного прояснилось, как будто она пробудила в нём решимость: почему я должен избегать Цзитаньцзяо и нарезать круги вокруг этих двоих? Всё кружу и кружу с порохом вокруг осаждённого бастиона, как идиот. Да, пора переходить в генеральное наступление и сворачивать все эти разведки, подкопы и подготовку боеприпасов.

4

Солнце было уже высоко, но замок Айюэбао всё ещё пребывал в глубокой дрёме. Оттуда не доносилось ни гомона, ни даже кашля. Густой кофейный аромат только начал наполнять его помещения. Горничная в униформе выглянула с одного конца коридора, но при виде скорбного лица начальницы смены Застёжки вновь спряталась. Застёжка тяжело дышала, как будто увидела, как председатель совета директоров этажом выше зевнул в последний раз в этот самый момент. Тут она почуяла цветочный аромат и, повернув голову, увидела стенографистку Писунью с огромной охапкой роз. Застёжка решила, что она несёт Цветочной Госпоже угощение, присланное накануне вечером. Глаза у Писуньи немного покраснели, и Застёжка поняла, что та несколько дней подряд приводила в порядок свои записи. Начальница смены участливо похлопала её по заду:

— Ну ничего, ничего. Опять ночью работала допоздна?

Писунья покачала головой, зарылась носом в охапку роз и, жадно вдохнув цветочный аромат, направилась к стойлу. Весь замок дожидался пробуждения одного человека.