Истории замка Айюэбао

— Как тебе это место? — спросил Чуньюй Баоцэ и, не дожидаясь ответа, продолжил: — В самый раз для уединения. Здесь так тихо и спокойно, а наш замок — защитная ширма для этого убежища.

Куколка не сразу нашлась что ответить. С того момента как они ступили на ведущую сюда дорожку, всё вокруг радовало и изумляло её. Это место можно назвать драгоценной жемчужиной, скрывающейся в недрах корпорации «Лицзинь». Сколько ни старалась, она так и не смогла припомнить, доводилось ли ей когда-либо видеть столь прекрасное место. Интересно, для кого его построили? Она попыталась ответить на этот вопрос. Сначала подумала, что председатель совета директоров построил его для себя, но быстро отмела эту мысль: такой крупный зверь, как он, нуждается в более просторном и более сложно устроенном жилище, и на эту роль годится только замок Айюэбао. Она терялась в догадках.

— Ты, наверное, думаешь, что это ещё одно наше с Комиссаром гнёздышко, но нет. Всё это я планировал изначально соорудить в Саньдаоган, то есть в том месте, из которого я пустился в свои скитания и которому я искренне благодарен. Вернувшись туда, я никогда не вёл себя безнравственно и несправедливо; я хочу сказать, я приложил все усилия, чтобы помочь этой равнинной деревушке. Рассказывать в подробностях долго, но если в двух словах, то я хотел построить дом, чтобы отец Ли Иня, дядюшка Ли Ицзинь, мог поселиться там на старости лет. Вот то, что мне удалось сделать. На сооружение всего этого у меня ушло больше двух лет — я постарался побыстрее, потому что дядюшке и так было уже семьдесят шесть. Здоровье у него всегда было достаточно крепкое, а ещё он всё время переживал за Саньдаоган и спешил туда, как только выдавалось свободное время. Он вложил в Саньдаоган столько душевных сил, что я был искренне тронут и в то же время чувствовал себя виноватым. Когда дом был готов, я привёз сюда дядюшку. Это было несколько лет назад осенью: листочки скумпий, росших среди сосен, уже покраснели — красота да и только! Но он осмотрел дом, прогулялся вокруг и сказал, что ценит мою заботу, но не может здесь поселиться. «Сынок, это пристанище не для меня», — признался он.

Чуньюй Баоцэ рассматривал свои ладони. В ярких солнечных лучах Куколка заметила на кистях его рук множество крупных и мелких шрамов, на которые раньше не обращала внимания. Ей хотелось погладить эти руки, но она сдержалась. Он вздохнул:

— И старик уехал. Дело не в том, что ему именно это место не понравилось, просто он был разочарован во мне и в корпорации в целом. Он никого ни в чём не винил, может быть, ему слишком много всего хотелось сказать, поэтому он предпочитал держать рот на замке. В его взгляде я сумел прочесть многое из того, чего не выразить словами. Мне хотелось лишь быть рядом с ним всю его старость и проводить в последний путь; я сделал все необходимые приготовления, даже нанял прислугу, раздобыл оборудование и специалистов для регулярного медицинского обслуживания — устроил всё, что было нужно. Но ничего не пригодилось. Он уехал. Год спустя дядюшка скончался. Наверное, с тех пор я и начал страдать бессонницей… Когда я не могу уснуть, я думаю о Ли Ине, спрашиваю его: «Учитель, в чём моя ошибка? Есть ли у меня ещё время всё исправить? Через сколько трудностей и мучений мне пришлось пройти, но я чудом остался жив, и вот сейчас, когда я достиг того, что имею, куда мне двигаться дальше?» Но никто не отвечает, и мне остаётся лишь ночь напролёт беседовать с самим собой…

Куколка не могла ничем утешить убитого горем мужчину. В этот момент она в очередной раз убедилась: на всём белом свете не найдётся того, кто смог бы заменить ему Ли Иня. Учитель сопровождал его всю жизнь, направлял его своим взглядом. И всё равно он заблудился и пребывал в полной растерянности, как беспомощный ребёнок. Она всё яснее ощущала колебания и смятение в душе человека, который в своё время самостоятельно поборол свои страхи, а сейчас не только не мог с ними справиться, но и впадал во всё большее смятение. Она украдкой горестно вздохнула.

Чуньюй Баоцэ встал и прошёлся по залу, глядя в окно. Снаружи сидела птичка с красными крыльями. Побоявшись её спугнуть, Чуньюй Баоцэ не пошёл дальше. Птаха, наклонив головку набок, посмотрела на людей в комнате и улетела прочь.

— Я пытаюсь справиться с собой, принимая лошадиные дозы лекарств, но они не помогают. Это всё старые, просроченные лекарства. Я привёз тебя сюда, чтобы поговорить по душам. Помоги мне определиться, для чего можно использовать это место. — Он повернулся к Куколке.

Она покачала головой:

— Здесь слишком прекрасно, чтобы кого-то тут селить.

— Вот именно, я тоже так думаю. Был бы жив директор Ли Инь, я бы поселил здесь его… Как жаль. Я нанял людей, чтобы об этом месте хорошенько заботились, не давали двору зарастать травой, раз в несколько дней наводили чистоту в помещениях, ставили свежие цветы в вазы. Когда-нибудь здесь обязательно кто-нибудь будет жить, обязательно… — Он сжал её руку и прикрыл глаза. — Это похоже на сон, на сон…

3