Читаем История полностью

Между 445 и 432 годами, ближе к первой дате, историк посетил Египет, затем написал в Афинах свои египетские истории и дополнил ливийские. Эта часть сочинения оказывается в наиболее первоначальном виде; выделить остальные не так легко потому ли, что при заключительной редакции автор тщательнее устранил все, что мешало внутренней связи их с целым, или же потому, что с самого начала они обработаны были настолько, что мало нуждались в дальнейшей отделке. Заключительная редакция не везде исполнена равномерно. Автор был связан материалом в такой степени, что нынешнему читателю есть возможность распознать первоначальный вид составных частей. Повествование об Египте больше других проникнуто рационализмом и было, вероятно, причиной удаления Геродота из Афин. Только в Фуриях автор составил общий план труда и здесь же начал приводить его в исполнение, но кончил работу в Афинах, куда отправился после 432 года. «При таком понимании, – заключает автор, – получает свое полное оправдание и объяснение хронологический порядок рассматриваемых Кирхгофом мест и истории».

Основное положение и некоторые частности, например мысль о написании Ксерксова похода раньше других частей, о чтениях в разных городах и т. п., усвоены Бауэром от Шелля. Кирхгоф также во многом подготовил труд Бауэра, а потому сказанное выше о гипотезе первого должно быть обращено и против последнего. То, что есть оригинального в аргументации Бауэра, сводится к детальнейшему рассмотрению текста, сближению отдельных выражений, распределению их по месту и времени написания. За отсутствием объективных опорных пунктов субъективным догадкам, требующимся для подтверждения предвзятой теории, нет пределов. Само понятие заключительной редакции весьма растяжимо: под ней разумеется то механическое сопоставление готовых частей, то переработка до неузнаваемости первоначального их вида, начала и конца; все, что указывает на связь и последовательность изложения, относится критиком к позднейшей редакции; все, что не мирится с гипотезой, обходится молчанием или насильственно подгоняется к заранее готовому решению. Например, в начале третьей книги, написанной будто бы раньше второй, содержится немало известий об Египте и ссылки на вторую книгу, как известную уже читателю. Критик объясняет это тем, что, вводя египетское повествование в неизмененном виде в общую редакцию, автор в то же самое время переделал соответствующим образом раньше написанное, хотя по содержанию следующее за египетскими историями и при этом сумел сгладить следы разновременного, первоначального составления частей в обратном порядке. Отмечаемые Бауэром противоречия большей частью только кажущиеся: в I книге (3–4) автор сообщает предание о похищении Елены троянцами, во II (118 сл.) – предание это подвергается критике. Где же здесь противоречие? Противоречие между I (70) и III (47) сам критик не считает решающим; никакого разногласия не существует между I (105) и II (157), вопреки уверению критика; далее перечисляются более или менее важные противоречия, из которых выводится смелое заключение, что VII (200) написано раньше II (180); V (62). Сличая VII (194) и I (137), Бауэр совершенно произвольно заключает, будто в первом случае Дарий действует только по личному капризу и т. д. и т. д. Неточно уверение критика, будто Геродот прибавлял отчество к имени лица всегда при первом упоминании последнего, между тем как тот же способ наименования встречается и на протяжении трех последних книг, написанных, по мнению самого автора, за раз. Слова λογος, λογα в сравнительно лишь немногих местах могут иметь то значение, какое нужно для Бауэра, – самостоятельного повествования; обыкновенно они употребляются в смысле народного или иного предания, согласно с чем и λογος значит «сведущий в преданиях старины».

Сомнительность отдельных доводов Бауэра изобличена была многократно в немецкой и французской литературе; на нашу долю остаются сверх сказанного выше некоторые соображения, выясняющие неизбежность до поры до времени неудачи подобных попыток.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гиганты мысли

Преступный человек
Преступный человек

Ученый и криминалист Чезаре Ломброзо вошел в историю как автор теории о биологической предрасположенности ряда людей к совершению преступлений – теории, в известной степени заложившей основы современной криминальной антропологии и криминальной психологии. Богатейший фактографический материал, неожиданная для итальянца, поистине немецкая дотошность и скрупулезность в систематизации данных, наконец, масштабность исследований – благодаря всему этому работы Ч. Ломброзо остаются востребованными и поныне.В настоящее издание вошли классические исследования Ч. Ломброзо – от прославившего итальянского ученого в профессиональных кругах «Преступного человека» до принесшей ему всемирную известность работы «Гениальность и помешательство».

Чезаре Ломброзо

Медицина / Психология / Образование и наука
Иудейские древности. Иудейская война
Иудейские древности. Иудейская война

Со смерти этого человека прошло почти две тысячи лет, однако споры о том, насколько он был беспристрастен в своих оценках и насколько заслуживает доверия как свидетель эпохи, продолжаются по сей день. Как историка этого человека причисляют к когорте наиболее авторитетных летописцев древности – наряду с Фукидидом, Титом Ливием, Аррианом, Тацитом. Его труды с первых веков нашей эры пользовались неизменной популярностью – и как занимательное чтение, и как источник сведений о бурном прошлом Ближнего Востока; их изучали отцы Церкви, а в XX столетии они, в частности, вдохновили Лиона Фейхтвангера, создавшего на их основе цикл исторических романов. Имя этого человека – Иосиф Флавий, и в своих сочинениях он сохранил для нас историю той земли, которая стала колыбелью христианства.

Иосиф Флавий

Средневековая классическая проза / Религия / Эзотерика

Похожие книги

1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука