История американской культуры

В эпоху гигантского социального смятения Франклин Делано Рузвельт проявил самое высокое человеческое качество – солидарное сочувствие к обиженным и оскорбленным. Рузвельт провозгласил своим символом веры то, что правительства имеют право ошибаться, также и президенты могут делать ошибки, но есть справедливость, о которой говорил бессмертный Цанте – это Божья справедливость, которая взвешивает грехи хладнокровных и грехи людей с горячей кровью на разных весах. Лучше допускаемые время от времени ошибки правительства, которое живет в духе милосердия, чем постоянная индифферентность правительства, замерзшего во льду собственного безразличия, считал национальный лидер. Франклин Рузвельт восстал против механической интерпретации демократии, против идентификации прогресса с техническими новшествами, против восприятия гуманизма как непрактичной догмы. Поставив нужды человека выше эффективности и любых материальных достижений, воззвав к состраданию, Рузвельт со временем был признан величайшим американским президентом двадцатого века.

Серым мартовским днем, без пальто и шляпы, Франклин Рузвельт, расправив свои широкие плечи, положил руку на семейную, трехсотлетнего возраста Библию и обратился к Верховному судье Чарльзу Эвансу Хьюзу Библия была открыта на тринадцатой главе первого послания апостола Павла коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто» (1-е Кор.: 13, 1–2).

Далее Рузвельт произнес слова, которых ждали все. Он говорил, что наступило время сказать правду, всю правду открыто и смело. Нет никакой необходимости избегать честной оценки условий жизни американцев. Увы, дельцы убежали со своих высоких мест в башне национальной цивилизации. Задача для страны – поставить социальные ценности выше, чем денежные доходы. И речь шла не только об этике, не только о словах. Страна требовала действий, действий сейчас, немедленных действий. Великая нация Америки выстоит в этом испытании, как она выносила все прежние, оживет и будет процветающей. Единственное, чего должны бояться граждане США – это самого страха перед трудностями, безымянного, бессмысленного, безотчетного страха, который парализует усилия, необходимые для превращения отхода в наступление. Рузвельт испрашивал у Конгресса самые широкие полномочия, чтобы начать войну с несчастьем Великой депрессии, такие полномочия, как если бы на Америку напал внешний враг.

В далекие 1930-е годы закладывались основы той политической культуры, которая позднее приобрела в американской жизни черты «естественного состояния». В те времена отсутствовали массовые опросы населения, не было крупных социологически ориентированных исследовательских организаций. Политики в определенном смысле блуждали во тьме – заголовки ведущих газет ведь тоже строились на пристрастиях ведущих комментаторов, а не на реально существовавшем «мнении народном». Но пусть и не существовало больших социологических агентств, зато уже ощутима была необходимость в том, чтобы и в политике просчитывать возможные результаты, видеть на несколько шагов вперед.

В эти последние предвоенные годы Америка приобрела черты, которые и ныне, спустя много лет, характеризуют ее прежде других. Страна перешла на пятидневную рабочую неделю. Кино и радио царили в развлечениях. Химия сделала бросок вперед, и с этих пор слова «нейлон» и «синтетические ткани» стали обиходными. Наука ускорила свое движение, что в меньшей степени можно сказать о социальном развитии, да и экономическое благосостояние затормозилось. Безусловно, несмотря на предпринятые в 1933–1936 годах усилия, социальный вопрос в богатейшей стране мира стоял очень остро.

В 1937 году был подписан Акт о справедливых рабочих стандартах: минимум оплаты за час работы – сорок центов; максимальная рабочая неделя – сорок часов; запрет на труд детей моложе шестнадцати лет Предпринимателям был дан срок в восемь лет для достижения этих стандартов.