История американской культуры

3. Начало каким трансформациям ценностных параметров общественного сознания было положено с приходом в Белый дом Франклина Рузвельта?

Глава двенадцатая Вторая мировая война и ее последствия

1930-е годы и искусство

Братоубийственная Первая мировая война привела к концу культурного доминирования Европы на Западе. Исход интеллектуалов с европейского континента в Америку в 1930-е годы был главным симптомом культурного смещения. Так, величайший ученый XX века Альберт Эйнштейн прибыл в США в 1933 году, а за ним последовали, например, такие музыканты, как Бела Барток, Игорь Стравинский, Ганс Гофман. В результате Соединенные Штаты оказались в авангарде развития художественной мысли. Как мы говорили, уже с конца XIX века здесь развивалась оригинальная архитектурная традиция, возглавляемая Фрэнком Ллойдом Райтом и приведшая к своего рода революции в зодчестве XX столетия. Но только после Второй мировой войны Нью-Йорк «заместил» Париж в качестве столицы нового искусства Запада.

Здесь поселились представители знаменитого немецкого архитектурно-художественного объединения «Баухауз» Макс Бекман, Джордж Грош, Гропиус, Макс фон дер Роэ, Людвиг Хидешейер, Ласло Мохоли-Надь. Они создали Институт дизайна в Чикаго. Лучшие художники и скульпторы своего поколения – Фернан Леже, Пит Мондриан, Наум Габо, Макс Эрнст, Сальвадор Дали, Марк Шагал – работали на упрочение позиций американского национального искусства.

Мондриан, Леже и художники «Баухауза» сделали Нью-Йорк безусловной культурной столицей мира. Их «подпирали» сюрреалисты Эрнст, Дали, Андре Бретон, Марсель Дюшан. В Париже сюрреалисты и абстракционисты враждовали, но в Америке они пришли к консенсусу. Их основными американскими меценатами стали Артур Гартфильд Дав и Джо О'Киф – подлинные герои нового американского искусства.

Новая война

Японцы, напав в декабре 1941 года на Перл-Харбор, ошеломили американцев своей мобильностью, упорством, технической оснащенностью. Своих собственных солдат они не жалели. К концу декабря 1941 года японские десантные силы приблизились к коралловому атоллу Уэйк, находящемуся на пути клиперов с Гавайских островов к Филиппинам. После кровопролитного боя они взяли в плен примерно полторы тысячи американцев. 15–16 декабря пали два британских протектората – Саравак и Бруней; 18 декабря под прикрытием дыма от горящих нефтехранилищ японцы форсировали проливы и ворвались в Гонконг. Между 23 и 25 декабря японские части высадили десант в Лусоне, бомбардировали Рангун в Бирме, продвигались на голландском Борнео.

В США крепли совсем иные настроения, чем раньше. Супруга президента, Элеонора Рузвельт, записывала, что, возможно, в каком-то высшем смысле для становления национального характера было и неплохо то, что страна училась смотреть в лицо несчастьям. Ведь жители США прежде были столь оптимистичны и даже почти высокомерны в своем ожидании постоянных успехов. Теперь же они оказались вынуждены найти в себе мужество встречать поражения и сражаться, несмотря на них, до победы. Твердость национальной воли, подчеркивала госпожа Рузвельт, есть одно из сильных качеств американцев.

Согласно планам президента, США уже в 1942 году должны были выпустить 60 тысяч самолетов (среди них 45 тысяч боевых), а в 1943 году довести общее число собираемых на конвейерах железных птиц до 12 5 тысяч, Соответственно, число танков – 25 тысяч, для 1943 года – 75 тысяч. Тоннаж спускаемого со стапелей флота должен был равняться в 1942 году шести миллионам тонн, а в 1943 году – десяти. Военного строительства в таких масштабах мировая история не знала ни до, ни после.

Без культурного населения строительство в таких масштабах было невозможно. Стране более всего были необходимы знающие инженеры, представители технической мысли. И они вышли вперед, делая одно судно за несколько дней и восстановив флот, погибший в Перл-Харборе, за несколько месяцев. Рузвельт заключил одну из своих речей словами, что в Берлине, Риме и Токио – столицах фашистских государств – американцев изображали нацией слабых людей и плейбоев. Пусть бы враги сказали это генералу Макартуру и его людям. Пусть бы они сказали это пилотам «летающих крепостей» – боингов В-29. Пусть бы они сказали это морской пехоте…

Бомбардировка Перл-Харбора

Пафос защиты отечества, свободы и человеколюбия могли выразить лишь люди подлинной культуры, такие как журналист Теодор Уайт, настоящий «свидетель века»: он был с американским контингентом в Китае, с Джорджем Кеннаном в Москве, с Джоном Кеннеди в океанских просторах.