История античного театра

В эксоде Плутон[192], давая напутствие Эсхилу, поручает ему спасать Афины силой благих мыслей и перевоспитывать неразумных людей, которых так много. Уходя, Эсхил просит Плутона передать на время его отсутствия трагический трон Софоклу, считая его вторым по мудрости.

В «Лягушках» Аристофан дает наиболее полную и последовательную критику творчества Еврипида.

Он собрал и систематизировал все, что говорил в других комедиях и добавил много нового. Если раньше брались отдельные стороны творчества драматурга, встречавшие осуждение Аристофана (например, введение в трагедию монодий с повышенной эмоциональной окраской, снижение героического образа в трагедии и показ героев в жалком виде), то теперь Аристофан ставит вопрос шире и хочет показать роль Еврипида в развитии греческой трагедии и театра.

Эту роль он считает в высшей степени вредной. Свой вывод Аристофан основывает на сопоставлении драматургии Эсхила и Еврипида. Аристофану важно было раскрыть героический дух трагедии Эсхила, показать полное созвучие с породившей ее эпохой, а затем и полное, с точки зрения комедиографа, искажение сущности трагедии в творчестве Еврипида. Эсхил воспитывал своей поэзией бойцов Марафона и Саламина, а Еврипид испортил людскую породу. Всюду теперь мелкие люди, мелкие нездоровые страсти. Воздействие, оказываемое еврипидовской трагедией на нравственные устои общества, губительно. Эсхил, а его устами и Аристофан, особенно обвиняют Еврипида за то, что в его пьесах нашла отражение современная ему жизнь.

Аристофан, следовательно, осуждает трагедию Еврипида за ярко выявляющиеся в ней бытописательские тенденции.

В этом споре мы не можем быть на стороне Аристофана. Раньше уже указывалось, что, если рассмотреть в самых общих чертах ход развития греческой трагедии от Эсхила до Еврипида, то он характеризуется нарастанием в ней интереса к живому человеку, какой он есть. И в этой эволюции греческой трагедии Еврипид с его стремлением к правдивому отражению жизни заслуженно занимает почетное место. Но как раз эта близость героев Еврипида к жизни и особые средства театральной выразительности, применявшиеся им, возмущали некоторых защитников старой трагедии, что можно видеть и по критике Аристофана в «Лягушках».

Мы не можем принять эристофановскую критику театра Еврипида, но мы должны объяснить ее. Объясняется же резкое отношение Аристофана тем, что драматургия Еврипида была для него одним из ярких проявлений современной ему духовной жизни. Так как в системе религиозных, нравственных, научных воззрений ясно обнаружились противоречия, нарушавшие прежнее политическое и моральное единство полиса, Аристофан не принимает ни новой философии софистов, ни новой поэзии, ни других течений общественной мысли своего времени. Он склонен усматривать в них лишь одни отрицательные черты. В этом сказывается ограниченность воззрений поэта, отражающего в своем творчестве взгляды и чаяния аттического крестьянства.

В «Лягушках» дается и критика трагедии Эсхила, некоторые недостатки которой, с точки зрения грека конца V в. до н. э., оттенены достаточно выразительно. Но в целом, по Аристофану, именно поэзия Эсхила благодаря своему высокоидейному содержанию и героическому духу является тем, что требуется для расцвета и славы родины.

ПОСЛЕДНИЕ КОМЕДИИ АРИСТОФАНА

Две последние из дошедших до нас комедий Аристофана — «Женщины в Народном собрании» (приблизительно 392 г.) и «Плутос» (388) — очень сильно отличаются от пьес, написанных драматургом во время Пелопоннесской войны. По содержанию они являются социальными утопиями; в них сильно смягчена политическая сатира и почти нет нападок на отдельных государственных деятелей. Это объясняется изменившимися условиями эпохи. Хотя «тирания тридцати» в Афинах была свергнута (403) и демократические порядки восстановлены, но демократия не могла уже достичь прежней силы и значения. Пелопоннесская война совершенно истощила материальные ресурсы Афин. Государственная казна была пуста. Социальные противоречия внутри гражданской общины необычайно обострились. Так было и в других греческих государствах. Бедные готовы были восстать против богатых. Появились призывы к обобществлению имущества и переделу земли. В 392 г. в Коринфе беднота взбунтовалась и перебила много богатых людей. Подобные движения происходили и в других греческих государствах. Чтобы добыть себе средства к существованию, неимущие люди покидали свою родину и поступали на военную службу к персидским сатрапам. Именно с этого времени Греция начинает превращаться в огромный рынок наемничества.

После окончания Пелопоннесской войны Спарта сделалась самым сильным государством Греции. Сокрушив могущество Афин, она создала свой союз. В большей части зависимых от нее государств она свергала господство демократии и устанавливала аристократический режим. Очень скоро гнет отсталого земледельческого государства стал весьма сильно ощущаться теми полисами, в которых торговля и ремесло достигли значительного развития.