Читаем История античного театра полностью

В первом же акте показан и сводник, у которого живет Феникия. У сводника, по-видимому, отталкивающая внешность, как можно судить по реплике одного действующего лица, что он как-то странно ходит — «вкривь да вкось, ни шагу прямо» (ст. 955). Сводник выходит из дома со своими рабами. Он ругает их, бьет плетью, а затем, выстроив перед собой, отдает каждому из них приказание и прогоняет обратно в дом, кроме мальчика, которого он берет с собой на рынок, чтобы закупить необходимые припасы для устройства пира в день своего рождения. Обращаясь к женщинам, находящимся внутри дома, сводник приказывает им получше обработать в этот день своих любовников, чтобы они нанесли побольше подарков хозяину. Оказывается, одна из принадлежащих Баллиону женщин — подруга торговца зерном, вторая — торговца мясом, третья — торговца маслом.

Сводник хотел бы, чтобы в день его рождения поклонники его женщин навезли в его дом на целый год хлеба, мясных туш, мехов с маслом.

Калидор, которому усердно помогает Псевдол, загораживает дорогу своднику и пытается убедить его подождать еще несколько дней и не продавать Феникию; юноша надеется, что тем временем ему удастся достать денег. Сводник отказывает Калидору в отсрочке, заявляя, что Феникия уже продана македонскому воину. Калидор и Псевдол осыпают сводника бранью, называя его клятвопреступником, мерзавцем, вором, лгуном, колодником и убийцей. Сводник, думающий о наживе и, очевидно, привыкший к такого рода ругательствам, хладнокровно принимает их, а иногда и подзадоривает своих противников спокойными: «продолжай » и «превосходно». Драматург искусно использует для этой перебранки трохаический тетраметр, включая иногда и в одну строку пять и даже шесть реплик. Вот как, например, выглядит ст. 360:

Псевдол

Разбесстыжий!

Баллион

Так.

Псевдол

Мерзавец!

Баллион

Верно.

Псевдол

Вор!

Баллион

Пожалуй, так[266].

Уходя на рынок, сводник говорит Калидору, что, хотя последний и ругал его, он готов нарушить договор с воином, если тот не пришлет сегодня пяти мин, и передать Феникию Калидору при условии уплаты им 20 мин. В последней сцене первого акта Псевдол заключает то самое пари, о котором уже говорилось выше. Вначале, когда Симон слышит голос Псевдола, но еще не видит его, у него чешутся руки, чтобы побить своего раба, который, как кажется старику, развратил его сына.

Сосед, тоже старик, успокаивает Симона, напоминая ему его собственную бурную молодость. Симон задает Псевдолу несколько вопросов. Правда ли, что его сын влюбился во флейтистку? Правда ли, что он хочет выкупить ее от сводника? Правда ли, наконец, что для этой цели Псевдол собирается стащить у него, Симона, 20 мин? На все эти вопросы Псевдол с важностью дает по-гречески утвердительный ответ[267].

Он прямо заявляется своему хозяину, что именно от него получит 20 мин. Если же ему не удастся это сделать, пусть хозяин бьет его палками. Но Псевдол предлагает еще и второе пари: Симон должен дать ему 20 мин, если ему удастся до вечера этого же дня похитить у сводника Феникию. В случае проигрыша Псевдол согласен идти на всю жизнь на мельницу. Симон принимает и это пари. Когда после ухода стариков Псевдол остается один, он обращается к зрителям и просит их не думать, что он похвастал: он выполнит все, что обещал, но только еще не знает, как это сделать. Уходя в дом, чтобы обдумать свой план, Псевдол говорит зрителям, что пока их позабавит игрой флейтист (прямое указание на игру на флейте во время антрактов)[268].

В начале второго акта является слуга воина Гарпаг, который должен передать своднику письмо с печатью воина и 5 мин. Назвавшись доверенным рабом сводника, Псевдол начинает убеждать Гарпага отдать ему письмо и деньги. Но Гарпаг соглашается дать только письмо. Он идет пока в таверну, где остановился, и просит прийти за ним, как только Баллион возвратится домой. С приходом Гарпага у Псевдола возникает совершенно ясный план действий. Он просит только Калидора и его приятеля Харина дать ему в помощь подходящего человечка. У Харина есть раб по имени Симия (то есть обезьяна), годный на все руки плут. Псевдол решает, что оденет его солдатом, отдаст ему письмо и деньги, а тот, якобы как гонец от воина, передав все это своднику, уведет от последнего Феникию. Этот план удается осуществить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Таиров
Таиров

Имя Александра Яковлевича Таирова (1885–1950) известно каждому, кто знаком с историей российского театрального искусства. Этот выдающийся режиссер отвергал как жизнеподобие реалистического театра, так и абстракцию театра условного, противопоставив им «синтетический театр», соединяющий в себе слово, музыку, танец, цирк. Свои идеи Таиров пытался воплотить в основанном им Камерном театре, воспевая красоту человека и силу его чувств в диапазоне от трагедии до буффонады. Творческий и личный союз Таирова с великой актрисой Алисой Коонен породил лучшие спектакли Камерного, но в их оценке не было единодушия — режиссера упрекали в эстетизме, западничестве, высокомерном отношении к зрителям. В результате в 1949 году театр был закрыт, что привело вскоре к болезни и смерти его основателя. Первая биография Таирова в серии «ЖЗЛ» необычна — это документальный роман о режиссере, созданный его собратом по ремеслу, режиссером и писателем Михаилом Левитиным. Автор книги исследует не только драматический жизненный путь Таирова, но и его творческое наследие, глубоко повлиявшее на современный театр.

Михаил Захарович Левитин , Михаил Левитин

Биографии и Мемуары / Театр / Прочее / Документальное
Кумиры. Тайны гибели
Кумиры. Тайны гибели

Фатальные истории жизни известных личностей — тема новой книги популярного исследователя закулисья наших звезд Федора Раззакова. Злой рок подводил к гибели, как писателей и поэтов — Александра Фадеева и Николая Рубцова, Александра Вампилова, Юлию Друнину, Дмитрия Балашова, так и выдающихся российских спортсменов… Трагический конец был уготован знаменитостям отечественного кино — Евгению Урбанскому, Майе Булгаковой, Елене Майоровой, Анатолию Ромашину, Андрею Ростоцкому… Трагедии подстерегали многих кумиров эстрадного и музыкального олимпа. Перед глазами читателя проходит целая цепь неординарных судеб, вовлеченных в водоворот страстей и мистических предзнаменований.

Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Культурология / Театр / История / Литературоведение / Образование и наука