История античного театра

Убийство детей, в отличие от Еврипида, происходит у Сенеки на сцене. Вначале Медея убивает одного сына, а затем, взойдя на кровлю, на глазах Язона убивает второго и улетает на крылатой колеснице.

Трагедии Сенеки предназначались, как сказано выше, не для постановки на сцене, а для чтения в домах единомышленников автора. В самом деле, в этих трагедиях очень мало действия.

Отдельные сцены нельзя было бы даже технически воспроизвести, например гадания по внутренностям животных, изменение вида и окраски жертвенного огня и т. д. В самом тексте нередко описываются жесты и движения героев, произносящих тот или иной монолог.

В этом не было бы никакой нужды, если бы трагедия разыгрывались перед зрителями. Однако не исключено, что отдельные сцены из трагедий Сенеки могли исполняться и в театре. Впоследствии трагедии Сенеки оказали большое влияние на развитие западноевропейского театра. Долгое время (в средние века и на заре Возрождения) Сенека считался даже единственным представителем античной трагедии: на первых порах греческие трагики были недоступны ученым раннего Возрождения, которые не знали греческого языка.

Трагедии Сенеки изучали и использовали в своей творческой практике Шекспир, испанские драматурги и особенно представители французского классицизма — драматурги Корнель и Расин.

Тираноборческие мотивы в трагедиях Сенеки привлекали писателей эпохи Просвещения — Дидро, Лессинга и других.

АТЕЛЛАНА И КОМЕДИЯ

Из других видов драмы в Риме продолжали исполняться паллиата, тогата, ателлана и особенно мим. В императорскую эпоху часто пользовались ателланами и мимами для намеков на политические события. Во время правления Тиберия (14—37) одно место в ателлане, ассоциирующееся с распущенностью императора, было встречено с шумным одобрением. Приближенные не раз жаловались Тиберию на дерзость актеров ателланы. Император письменно обратился к сенату с указанием на необходимость запрещения постановок ателланы. В правление Калигулы (37—41) за насмешки над императором актер одной ателланы был сожжен живым в амфитеатре на глазах у публики.

Ателлана шла не только в Италии, но и в северных варварских провинциях, и особенно в Германии. Причиной этого была доходчивость ее содержания, а сознательное преувеличение тех или иных человеческих недостатков способствовало более живому восприятию проходящих перед зрителем событий.

Изображения масок ателланы дошли до нас от эпохи империи, с одной стороны, с юга Италии, например из Тарента, с другой стороны, из Кельна, Бонна, Вормса и других мест Германии. Все эти маски обнаруживают поразительное сходство друг с другом. Они представляют человеческое лицо с длинным и кривым носом, косым ртом, с асимметричными бровями, с лысой головой. Рот иногда широко открыт; на носу, на лбу и на темени — бородавки. Кроме обычных четырех персонажей — Макка, Буккона, Паппа и Доссена — в ателлане выступали и существа сказочного мира Мандук и Ламия, доставлявшие немало удовольствия не только зрителям италийской родины, но и непритязательной публике северных ее провинций.

Паллиата и тогата шли на сцене реже, чем ателланы. Знаменитый учитель красноречия в Риме Квинтилиан (ок. 30—96 гг.) неоднократно касается комедии в своих «Риторических наставлениях ». О комедии Теренция «Евнух» он пишет так ярко, что получается впечатление, будто читатель видит пьесу в театре. Квинтилиан приводит го место из начала «Евнуха», где Федрия, подозревая измену, выражает возмущение просьбой Фаиды оставить ее на два дня и в то же время сомневается — надо ли исполнять желание своей возлюбленной. Квинтилиан дальше говорит, что комический актер, играющий нерешительного человека, должен делать паузы при каждом слове, менять голос и мимику, но в то же время «речь ораторская, — замечает он в соответствии с задачами своего трактата, — не терпит излишних приправ»[345].

Светоний в биографии Нерона сообщает о представлении тогаты Афрания «Пожар», приводя при этом некоторые подробности, свидетельствующие о снижении театральных вкусов того времени.

При постановке этой комедии на сцене действительно горел дом и актеры спасали имущество. Они получили при этом разрешение присваивать себе все, что попадало им в руки.

Актеры комедии до конца I в. н. э., а может быть, и позже получали систематическое образование. Учителя красноречия советовали своим ученикам учиться у них правильному произношению, умению держать себя, мимике и жестам. Игра актеров стала более реалистичной, но говорили в театре, по-видимому, несколько нараспев, как об этом заставляет думать одно место из Квинтилиана, где он жалуется, что в школах и судах речи произносятся певуче: «Я не нахожу ничего бесполезнее и непристойнее, — пишет он по этому поводу. — Ибо, что меньше приличествует оратору, как театральное произношение, и иногда похожее на возгласы пьяных или пиршествующих своевольников»[346]. Все жесты и движения были строго разработаны. Походка стариков, солдат, замужних женщин, юношей была более медленной, девушки, рыбаки, рабы, параситы двигались быстрее.