История античного театра

Сценическая площадка в «Персах» декорировалась так же просто, как и в «Молящих». Из текста следует, что зрители видели перед собой могилу Дария. Это сооружение, конечно, было достаточно высоким, так как в нем или за ним мог спрятаться человек, и, кроме того, обращаясь к Дарию, хор говорит: «Выйди на верх кургана» (ст. 658). Естественно, что такую гробницу удобнее было поместить не в центре орхестры, а на ее касательной, использовав для этого часть скены. Походила ли в действительности могила Дария на холм земли, сказать трудно.

Надо думать, что сооружение скены отличалось значительной длиной, как об этом позволяют заключить стихи 140—141, в которых хоревты приглашают сами себя дать мудрый совет, сидя «в старинном дворце»[56]. Очевидно, персидские старейшины располагались на его ступенях. Вторая половина скены изображала, по всей вероятности, этот дом совета. Что касается царского дворца, то, судя по тексту, он был расположен где-то поблизости от могилы Дария.

И в «Молящих» и в «Персах» у Эсхила, судя по всему, применяется уже и верхняя сцена, то есть в обеих трагедиях обыгрывается и крыша скены: на ней появляется Дарий; с нее Данай обозревает море и говорит о приближении к берегу египетских кораблей.

«СЕМЕРО ПРОТИВ ФИВ»

В 467 г. Эсхил поставил трагедию «Семеро против Фив». Трагедия входила в состав трилогии, изображавшей гибель дома фиванского царя Лая из-за наследственного проклятия. В первой трагедии — «Лай» — показывался, вероятно, начальный момент преступного греха. Оракул Аполлона в Дельфах предсказал Лаю, что если он умрет без потомства, то спасет свой город. Но Лай не внял голосу бога, у него родился сын Эдип, которого он велел бросить на горе Киферон.

Во второй трагедии — «Эдип» — рассказывалось о том, как Эдип, сам того не зная, убил своего отца и женился на своей матери, получив Фиванское царство. Когда Эдип узнал о своем ужасном грехе, он выколол себе глаза. Над своими двумя сыновьями — Этеоклом и Полиником — Эдип произнес проклятие: они поделят наследство мечами так, что каждый получит равную долю.

В дошедшей до нас трагедии «Семеро против Фив» это отцовское проклятие исполняется. Новым правителем Фив становится Этеокл. Его родной брат Полиник решает захватить власть силой; собрав аргосское войско, во главе которого становятся семь вождей (один из которых — он сам), он осаждает родной город.

Трагедия оканчивается гибелью обоих братьев в поединке. Тела их приносят на орхестру. Фиванские девушки, составляющие в этой трагедии хор, и сестры павших, Антигона и Исмена, поднимают над ними плач. Последняя сцена, рассказывающая о том, что, несмотря на запрещение фиванцев, Антигона заявляет о своем намерении похоронить Полиника, по мнению некоторых исследователей, является позднейшей вставкой, навеянной «Антигоной» Софокла.

Действия в пьесе мало, и значительная часть ее носит характер лирический и эпический. Так, в пароде хор фиванских девушек, выражающий свой ужас перед наступлением врагов, имеет старинную, лирическую композицию. А рассказ вестника с чисто эпическими подробностями повествует о приготовлении к бою семи вражеских вождей и об эмблемах на их щитах. Но в этой трагедии действует уже и настоящий трагический герой. Это Этеокл, заявляющий, что он сам в седьмых воротах вступит в поединок со своим братом. Этеокл знает, что он погибнет — так суждено ему отцовским проклятием, — но на все убеждения хора отказаться от поединка с братом отвечает решительным отказом, говоря, что неподобает воину любить такие речи.

Декорацией в этой трагедии служил алтарь, который украшали кумиры богов, покровителей Фив. Алтарь, вероятно, также был значительной длины. На его ступенях располагались фиванские девушки до тех пор, пока Этеокл не призывал их оставить кумиры богов и сойти, — очевидно, на расположенную перед алтарем орхестру. Алтарь, по пьесе, располагался в фиванской крепости Кадмее. Так как в трагедии несколько раз упоминается о башнях города, то можно предположить, что по бокам алтаря, в том месте, где позже появляются параскении, были устроены две башни.

«ПРОМЕТЕЙ ПРИКОВАННЫЙ»

Время создания этой трагедии точно неизвестно. Существует предположение, что она была поставлена после 475 г., когда произошло извержение Этны, описанное в трагедии (ст. 363—372).

Миф о Прометее[57] встречается уже у Гесиода, который рисует Прометея благородным, но в то же время и хитроумным богом, тягавшимся в мудрости с самим Зевсом. Гесиод рассказывает и о похищении Прометеем «неутомимого » огня. В наказание за это Прометей был прикован к «средней» колонне, поддерживающей небо, и орел постоянно терзал у него бессмертную печень, которая за ночь вырастала опять. Но в конце концов орел был убит Гераклом «не против воли высокопарящего Зевса Кронида». Зевсу хотелось, чтобы слава Геракла еще шире распространилась по земле, и ради этого он положил конец своему гневу на Прометея.