История античной литературы

Наиболее ярким представителем александрийской поэзии «малых форм» был Каллимах, уроженец Кирены, старой греческой колонии в Северной Африке (около 300 — около 240 гг.). Каллимах происходил из древнего рода Баттидов, основателей Кирены. Дед его был полководцем, а сам он школьным учителем в одном из предместий Александрии. Ученость ли его, или первые поэтические опыты привлекли к нему внимание придворных кругов? Во всяком случае, он был приглашен в александрийскую библиотеку, где ему поручили составить полный ее каталог. В результате этого труда возникли знаменитые «Таблицы» в 120 книгах, состоявшие из перечня всех существующих произведений, распределенных по отдельным жанрам, и их авторов с краткой биографической справкой о каждом. Эти «Таблицы», первая научная библиография, явились основой для всех дальнейших исследований. Интересы и работоспособность Каллимаха были поразительными. Еще в Византии знали 800 различных его книг. Но для нас наибольший интерес представляет поэтическая деятельность Каллимаха, сведения о которой в XX столетии чрезвычайно обогатились вследствие многочисленных папирусных находок, позволивших недавно опубликовать двухтомное издание его стихотворений и их фрагментов.

Поэт не отказывается от классического литературного наследия, но обращается к нему в поисках новых поэтических путей, избегая проторенных и общедоступных дорог:

...Скучно дорогой
Той мне идти, где снует в разные стороны люд;
Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгую воду
Пить из колодца, претит общедоступное мне.

Эра больших произведений уже в прошлом:

Не ждите, чтоб создал я громкошумящую песню,
Зевсово дело — греметь, не мое...

«Большая книга — большое зло», — говорил Каллимах, сравнивая крупные произведения с «многоводной рекой, собирающей в своем течении всю тину и грязь».

Из стихотворений Каллимаха полностью сохранились лишь гимны и эпиграммы; элегии, ямбические произведения и другие дошли фрагментарно.

Обычно гимническая поэзия предназначалась для публичного исполнения в дни общенародных торжеств. Гимны связаны со всем ритуалом праздника и многовековой традицией. Однако Каллимах превратил гимны в изящные жанровые миниатюры, лишив их былой торжественности и религиозного славословия. Для них характерны скрытая ирония и тот своеобразный юмор, который древние называли «терпким медом» Каллимаха. Гимн к Зевсу переносит слушателей не в храм и не к культовому празднеству, а в дом, где собрались пирующие друзья. И хотя гимн далее строится вполне традиционно, спор о предполагаемом месте рождения бога представляет собой шутливое обыгрывание мифологической традиции, а вскользь упомянутая история о том, как старшие братья Зевса добровольно признали его превосходство над собой, напоминала о Птолемее Филадельфе, земном боге своих подданных, который занял престол не по праву первородства и встретил оппозицию со стороны старшего сводного брата. В гимне к Артемиде грозная богиня-охотница изображена ребенком. Она сидит на коленях у Зевса, теребит его пышную бороду и просит подарить ей лук и стрелы. Отец Зевс умиляется ее лепету, любуется ею и высказывает пожелание, чтобы все богини рожали ему подобных детей. Могучий древний Олимп, заоблачная обитель богов, живет повседневной жизнью любого земного городка. Здесь, как на земле, дети не слушаются матерей, и непослушных малышей пугают киклопами, когда же они слишком расшалятся, на помощь приходит Гермес, надевает шкуру мехом наружу, мажет себе лицо сажей и тогда все маленькие боги и богини с криком ищут спасения в материнских объятиях. Далее тут же оказывается Геракл, который даже на Олимпе не утратил своего чудовищного аппетита. Он поджидает Артемиду, возвращающуюся с охоты, чтобы посмотреть, что она несет, и уговаривает ее застрелить коров из-за их отменно вкусного мяса. Ведь ей, богине, ничего не стоит провозгласить их опасными животными, подобными диким кабанам. Во второй части гимна, где перечисляются острова, горы, гавани, города, нимфы и героини особенно любимые богиней, поэт демонстрирует свои уникальные познания. К позднему периоду творчества Каллимаха относится гимн к Аполлону, в котором действие перенесено в храм бога, где собравшиеся ожидают появление божества. Появляются первые предвестники его приближения и начинается праздник. В заключении, следуя древней манере певцов, Каллимах обращается к личной теме, подобно безымянному хиосскому певцу из гомеровского гимна объявляя о своем преимуществе перед другими соперниками: Аполлон, покровитель поэта, пинком ноги отшвыривает Зависть, когда та пробует ему на ухо превозносить достоинства большой поэмы.