Читаем История античной литературы полностью

Стиль гесиодовской поэзии близок к гомеровскому, но из-за общей дидактической направленности у Гесиода почти отсутствуют яркие гомеровские метафоры, сравнения и эпитеты. Композиция поэм отличается большим своеобразием: отдельные части то четко отделены друг от друга, то совершенно неотделимы и как бы вливаются одна в другую. Современному читателю нелегко следить за развитием мысли поэта, улавливать ее переходы и различать начало и завершение. Поэмы Гесиода, подобно гомеровским, были предназначены для чтения вслух; отсюда звуковая гармония стиха, ритмические сочетания многосложных имен, внутренние рифмы и аллитерации.

Поэмы Гесиода в древности пользовались большой популярностью. «Труды и дни» были даже вырезаны на металлической доске и выставлены у подножья Геликона для всеобщего обозрения. Небольшой размер поэм, каждая из которых была равна примерно одной книге «Илиады», в свою очередь, способствовал их доступности. В них привычные мифы служили вескими аргументами для обоснования возникающего нового мировоззрения, в основу которого были положены идеи торжества справедливости и законности, обосновывались и углублялись нравственные понятия. Поэтому неслучайно впоследствии возникла легенда о состязании Гомера и Гесиода, принесшем первенство последнему. Хотя почитатели Гомера поспешили далее реабилитировать его добавлением версии о пристрастии и слабоумии судьи состязания, легенда отразила новое отношение к поэзии, призванной быть руководительницей и наставницей в повседневной жизни.

По словам Геродота, первого греческого историка V в. до н. э., Гомер и Гесиод «составили для эллинов родословную богов, снабдили имена божеств эпитетами, поделили между ними достоинства и занятия и начертали их образы».

4. ПОСЛЕГОМЕРОВСКИЙ ЭПОС (КИКЛИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ, ГОМЕРОВСКИЕ ГИМНЫ, ПАРОДИЙНЫЙ ЭПОС)

В послегомеровскую эпоху (VII—VI вв. до н. э.) возникло множество эпических поэм, в которых разрабатывались мифические предания, не вошедшие в гомеровский эпос или мельком затронутые в нем. Эти поэмы получили название киклических, так как, сгруппированные по историко-географическому принципу, они образовали в совокупности единый и связный комплекс мифов, так называемый кикл (цикл, круг). Несохранившиеся до нашего времени, они известны в отрывках, в кратких пересказах позднейших авторов и по отдельным памятникам изобразительных искусств, воспроизводящим их сюжеты или отдельные эпизоды. Возможно, что в отдельных поэмах были использованы очень древние мотивы и сказания, но в целом они много моложе «Илиады» и даже «Одиссеи»; в них отражены уже иные веяния, порожденные условиями утверждения античного рабовладельческого общества и государства. Сначала их все приписывали Гомеру, затем подыскивали других авторов, имена которых для нас остались неизвестными.

Среди этих поэм самым популярным был троянский цикл, который начинался предысторией Троянской войны и завершался смертью Одиссея, павшего в бою с Телегоном, сыном Кирки, не знавшим отца (фольклорный мотив поисков сыном отца здесь находил свое завершение). Каждая из поэм вплотную смыкалась с предыдущей. Так, например, «Эфиопида», продолжившая «Илиаду», начиналась с несколько измененного последнего стиха «Илиады»:

Гектора лишь схоронили, Ареева дочь, амазонка,Мощного сердцем, убийцы людей, прибыла к Илиону.

В Фиванском цикле были собраны поэмы, где рассказывалось о семивратных Фивах, об их основателе, финикийском царевиче Кадме, об его потомках, царях Лае и Эдипе, о сыновьях и внуках последнего. Киклические поэмы не имели единства действия, его заменяло хронологически последовательное нанизывание друг на друга отдельных эпизодов; уступали они гомеровским поэмам и по своим художественным достоинствам, но благодаря своему содержанию были широко распространены.

В дни народных празднеств декламации рапсодов предшествовало обычно исполнение гимна в честь того бога, с именем которого связывался тот или иной праздник. Сохранилось свыше тридцати таких гимнов, различных по размерам, месту и времени возникновения, анонимных, хотя в древности их связывали с именем Гомера и называли гомеровскими. Наиболее древние из них близки по времени к «Одиссее», например, оба гимна к Аполлону, дошедшие до нас в объединенном виде; самые поздние возникли уже в эллинистический период, как, например, гимн к Пану. Одни были сочинены в Ионии и на островах Эгейского моря, другие — в материковой Греции. Длиннее прочих гимны, посвященные Деметре, Аполлону, Гермесу и Афродите.

Перейти на страницу:

Похожие книги

По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»
По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Книга Н. Долининой «По страницам "Войны и мира"» продолжает ряд работ того же автора «Прочитаем "Онегина" вместе», «Печорин и наше время», «Предисловие к Достоевскому», написанных в манере размышления вместе с читателем. Эпопея Толстого и сегодня для нас книга не только об исторических событиях прошлого. Роман великого писателя остро современен, с его страниц встают проблемы мужества, честности, патриотизма, любви, верности – вопросы, которые каждый решает для себя точно так же, как и двести лет назад. Об этих нравственных проблемах, о том, как мы разрешаем их сегодня, идёт речь в книге «По страницам "Войны и мира"».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Наталья Григорьевна Долинина

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное