История армянского народа. Доблестные потомки великого Ноя

После двухмесячного плена Левону наконец вернули свободу, но на суровых условиях. Он должен был не только вернуть Сарвентикар, но отдать еще и Маместию с Аданой и выплатить 60 тысяч золотых, а также прислать сына в заложники. Вдобавок ему пришлось согласиться помочь князю в борьбе с императором Иоанном Комнином. Несправедливый и опрометчивый захват Сарвентикара Левоном 1 привел к первой серьезной ссоре между армянами и крестоносцами. Казалось, ей суждено иметь серьезные последствия, ведь армянский барон, считая себя вправе нарушить обещания, вырванные у него хитростью или силой, атаковал Раймунда, вернул отнятые у него местности и города и оставался в состоянии вооруженного конфликта с антиохийским князем и его союзником Фульком Анжуйским, королем Иерусалима. Эта возникшая вражда могла стать роковой и для армян, и для франков, ибо неверные только и дожидались благоприятного момента, чтобы обрушиться и на тех, и на других. Однако Жослен II, граф Эдессы, чей отец был женат на сестре Левона, вмешался и добился заключения почетного договора для обеих сторон (1137). Они составили альянс против императора Иоанна II Комнина, который в то время притязал на Антиохию и Киликию.

Во время этих ссор между армянами и латинянами из-за нескольких киликийских городов война с тюрками не прекращалась. Михаил Сириец писал: «В год 584-й [1135–1136] барон Стефан, брат барона Тороса, пришел под стены Мараша, и его войска под покровом ночи проникли в город, где их приняли жители-христиане. Это неожиданное нападение подстроил городской священник, с которым барон Стефан имел тайный сговор. На рассвете его солдаты захватили дворец и перебили тюрок в его стенах. Разгоряченные своей победой, они продолжили позорить тех, кто находился в цитадели, и открыто бесчестили их жен. Поэтому Господь в своем гневе не отдал цитадель в их руки. Тогда они подожгли город и, взяв с собой тамошних христиан, отправились дальше».

Абуль-Фарадж, рассказывая о тех же событиях, прибавляет: «Вернувшиеся тюрки выказали человечность и не только отнеслись по-доброму к оставшимся христианам, но и отдали армянским беженцам, которые вернулись, их дома, виноградники и поля. Но со священника из их числа, которого они подозревали в тайном сговоре с соотечественниками, живьем содрали кожу. Через три дня они отрезали ему язык, руки и ноги и бросили в огонь. Армяне, возмущенные такой жестокостью, тем же способом убили нескольких тюрок».

Более того, враждебность мусульман по отношению к армянам оплачивалась золотом из византийской казны, поскольку византийцы, по словам Киннама, никогда не отказывались от мысли завладеть Киликией и Антиохией. Иоанн II Комнин намеревался оставить константинопольский престол старшему сыну, а младшему желал дать удел, состоящий из Киликии, Антиохии, Атталии и Кипра. Но Алексей и его младший брат Андроник Севастократор умерли, и императорский венец перешел к Мануилу.

Монета Иоанна II Комнина

Монета Мануила I Комнина

Несмотря на союз армянской армии с князьями Антиохии, греки вторглись в Киликию, разгромили крестоносцев и Левона, чьи вассалы плохо поддержали его, и заняли всю равнину, сопредельную Адане и Исскому заливу. Барон, его семья и соратники бежали в Лаврские горы. Все завоеванные армянами города и ключевые пункты, Аназарб и даже Вахка, попали в руки императора. Левон, доведенный до последней крайности, был вынужден вместе с семьей сдаться на милость победителей, и его доставили в Константинополь, где он и скончался (1141). Греки ослепили его старшего сына Рубена и потом убили.

С 1137 по 1145 год византийцы правили всей Киликией, а князья Антиохии и графы Эдессы были слишком заняты отражением мусульманских набегов, чтобы думать о возвращении государства бывшим союзникам. Один из сыновей Леона – Торос, увезенный пленником в Константинополь, был еще мал в тот момент, когда его семью постигло несчастье, и не вызывал опасений у византийского двора. Своим любезным нравом он даже заслужил благосклонность тамошних вельмож. Когда Мануил I Комнин (1143) сменил отца на императорском престоле, молодой барон почувствовал, что пришло время сбросить ярмо. Он бежал, переодевшись купцом, на генуэзском или венецианском корабле, добрался до Кипра, а оттуда поплыл в Антиохию. Там князь Раймунд и монофизитский патриарх Афанасий VIII предоставили ему все необходимое, чтобы предпринять попытку, которую он давно обдумывал. Отправившись из Антиохии с небольшим сопровождением, он добрался до гор Аманос и вскоре объединил под своим знаменем изгнанных и недовольных, как и он сам, числом несколько тысяч – достаточно, чтобы добиться нескольких начальных успехов, а тогда уж под его знамена стеклись все армяне в прежних владениях его отца.

Вид на замок в Аназарбе

Вахрам Эдесский в своей рифмованной хронике оставил нам романтический портрет юного барона и картину его прибытия в землю отцов: