История балета. Ангелы Аполлона

Такие революционные праздники часто уподоблялись королевским представлениям – с той лишь разницей, что роялистское и религиозное содержание в них заменили на идеи революции. Революция действительно унаследовала увлечение Бурбонов эпическими зрелищами, но королевские балеты и увеселения являлись статичным подтверждением иерархии и их положения, а революционные постановки, напротив, отличались миссионерской одержимостью: в них со страстью воспроизводились (и создавались) легендарные эпизоды революционных событий с целью привить населению новую идеологию, новые ритуалы (и новые властные структуры). И так как танцовщики и балетмейстеры были вовлечены в создание этих праздников, а балеты всегда были тесно связаны с церемониальной стороной жизни нации, то тематика празднеств не только не исчезла с окончанием революционного момента – она укоренилась и навсегда изменила балет.

Появились «женщины в белом». Мария-Антуанетта в образе пастушки задала тон, но в эпоху революции девушки в белых туниках (на античный манер) превратились в символ нации, избавившейся от коррупции и жадности. Они олицетворяли чистоту и добродетель, самопожертвование, свободу и разум – каждая была Rosière, Избранницей.

«Непорочные девы в белом» – а их можно было увидеть почти во всех «праздничных» постановках – грациозно двигались и никогда «не опошляли» свою красоту речью. Их появление часто означало драматическую кульминацию или развязку. Например, на празднике в честь Марата и Лепелетье они появились в момент снятия покрывал с бюстов с пальмовыми ветвями в руках. На фестивале Разума (он прошел по всем деревням страны) центральной фигурой была женщина в сопровождении множества девушек в белом, на фестивале 10 августа в храме Победы девушки в белом являлись в конце церемонии и возлагали цветы и фрукты к подножию статуи Свободы. Эта картина служила умиротворяющим финалом. Художник Жак-Луи Давид, помогавший с декорациями и постановками многих революционных зрелищ, сказал, что это «великолепные женщины… греческий дух во всей своей чистоте; прекрасные юные девы в хитонах бросают цветы, а затем повсюду звучат песни Меюля, Лебрёна и Руже де Лиля»¹⁶.

«Прекрасные юные девы в хитонах» стали первым прообразом кордебалета (corps de ballet) в современном понимании. До революции кордебалет был представлен часто статичными парами (вельмож, крестьян) или, возможно, группами фурий или демонов. Эти группы не несли особой нравственной или политической нагрузки, а были просто персонажами пантомимы. В «Телемахе» Гарделя женщины стали первым проблеском нового явления, но были чувственны и эротичны и еще не предполагали никакого символического значения.

«Непорочные девы в белом», возникшие в эпоху Французской революции, будут постоянно появляться в балетах Гарделя (они станут его «фирменным блюдом») в следующем веке; со временем их заметят и преобразуют в своем воображении поэты и писатели романтизма, и, наконец, благодаря им будет создана каноническая форма кордебалета, как в «Сильфиде» и «Жизели».

Таким образом, corps de ballet – порождение Французской революции. Группа женщин (никогда – мужчин) в белых одеяниях олицетворяла превосходство общественного (и национального) над личным; еще одна идея corps de ballet – показать женщину простого происхождения, наделенную высокими нравственными идеалами.

Однако в зрелищах 1790-х годов corps de ballet еще не танцевал. Женщины выглядели торжественно, многозначительно, картинно – как молчаливый хор. Зато истинно народные эмоции выражались в фольклорных танцах, особенно в карманьоле. Когда в 1794 году Гардель ставил «Республиканскую избранницу», он взял балет своего брата и превратил его в яркое антиклерикальное высказывание: жители деревни отправляются в церковь вместе с Rosière на традиционный праздник и обнаруживают, что в церкви нет ни алтаря, ни крестов, ни фигур святых, а приходской священник, одетый санкюлотом, возглавляет другой праздник – в честь Добродетели и Разума. Тут же все присоединяются к веселой карманьоле[22].

Земная, живая, искрящаяся карманьола, получившая название благодаря красной куртке марсельских повстанцев, была не просто танцем-песней. Призывая народ подняться против Людовика XVI и его королевы («месье и мадам Вето»), она стала символом Французской революции. Народ пел и танцевал вокруг «деревьев свободы» (самые глумливые – вокруг гильотины), празднуя победу над презренными аристократами. На гравюре, изображающей парижан, танцующих на улице после взятия Бастилии, поставлена окончательная точка: повстанцы держат плакат с надписью «Мы здесь танцуем». Конечно же имелся в виду не менуэт¹⁷.