История Бастилии. Четыре века самой зловещей тюрьмы Европы, 1370–1789

Узнав о таком постановлении, Анна Австрийская намеревалась тотчас приступить к насильственным мерам, но Мазарини ее от этого отговорил и убедил тянуть дело. Его любимой поговоркой в таких случаях было: «время и я». Было назначено lit de justice[33], на котором король утвердил некоторые незначительные статьи этого постановления, но самые существенные, то есть о податях и об общественной безопасности (de la sûreté publique), не одобрил и приказал парламенту прекратить свои заседания, однако парламент не повиновался. Наконец, королева-мать решилась прибегнуть к насильственным мерам. Когда в 1648 г. праздновали победу при Лансе, одержанную принцем Конде над испанцами, по окончании молебна, совершенного по этому случаю, она приказала арестовать председателя парламента Бланмениля и советника парламента Брусселя. Это был ее ответ на статью об общественной безопасности, утверждения которой требовали и парламент, и народ. При известии об этом весь Париж восстал, и все требовали освобождения Брусселя – защитника и отца народа. Несмотря на это, Анна Австрийская не уступала, и таким образом началась междоусобная война, называемая Фрондой. О ней мы будем рассказывать лишь настолько, насколько это касается нашей темы.

Статья об общественной безопасности была предметом многих и серьезных пререканий между парламентом и королевой-матерью, и, наконец, уже при содействии Конде сошлись на том, что последовала особая декларация, предоставлявшая родственникам всякого произвольно арестованного вручить на это жалобу тому лицу, которое для этого изберут, чтобы он доложил парламенту, который и должен постановить решение по закону. Таков был результат первой попытки против злоупотребления заключением в Бастилию, но далеко не удовлетворивший желания парламента. Когда наконец разгорелась междоусобная война, двор удалился из Парижа, а парламент сформировал городскую стражу (garde bourgoise), велел запереть городские ворота, не дозволял никому отлучаться из города без паспорта, приказал вербовать войска, избрал командующих ими, объявил Мазарини нарушителем общественного спокойствия, врагом короля и государства и приказал ему удалиться от двора в течение одного дня, а из королевства в течение восьми дней. По истечении этого срока каждому подданному вменялось в обязанность преследовать его, и никому не дозволялось его принимать. Это произвело свое действие. Парижане с воодушевлением стали на сторону парламента. Последний назначил принца де Конти генералиссимусом своих войск, а герцога д’Эльбефа комендантом Парижа. Парламент и де Конти приказали д’Эльбефу завладеть Бастилией, что и было исполнено. В Бастилии вовсе не было боевых припасов, и весь гарнизон ее состоял из 22 человек, а потому она сдалась. Тогда Бруссель был определен на должность коменданта Бастилии, а ему в помощники назначен его сын де Лувьер. Народ ворвался в Бастилию тотчас после ее сдачи и освободил всех заключенных. Вскоре, однако, с двором была заключена новая конвенция. Статья об общественной безопасности осталась в том виде, как была первоначально предложена парламентом, но по статье 11 этой конвенции Бастилию с арсеналом, все пушки, порох и все боевые запасы следовало сдать королю, как только состоится это соглашение. Но парламент принял эту конвенцию с оговоркой, что Лувьер под началом Брусселя останется командующим Бастилией, а потому, когда Анна Австрийская и Мазарини поссорились с принцами крови, они не заключали их в Бастилию, откуда старик Бруссель выпустил бы их на свободу через 24 часа. По этой причине принцы де Конде и де Конти и герцог де Лонгвиль были отправлены в Венсен, а оттуда перевезены в Гавр-де-Грас[34]. Однажды граф де Риэ поссорился с принцем Конде, и дошло до того, что они обнажили шпаги и готовы были начать поединок, но присутствовавшие не допустили этого, и граф был отправлен в Бастилию. Лувьер и Бруссель приняли его и задержали, но, так как ему не было произведено допроса в течение суток, они освободили его. Это был единственный случай, когда предписание статьи об общественной безопасности было добросовестно выполнено. Вскоре эта статья была отменена.

Постепенно дела приняли такой оборот, что Анна Австрийская и Людовик XIV, достигший уже совершеннолетия, торжественно вступили в Париж.

Людовик XIV начал сам управлять, и Лувьер должен был сдать Бастилию, губернатором которой был вместо него назначен ла Башельри.

На следующий день Людовик XIV явился в парламент, где по этому случаю происходило lit de justice. Король заявил, что запрещает парламенту на будущее вмешиваться в общегосударственные дела и управление финансами, и объявил не имеющим силы все, что в этом отношении было сделано прежде, а также и все то, что и впоследствии в этом отношении может быть совершено парламентом.

Никто не осмеливался протестовать против этого. Вскоре возвратился и Мазарини. 

Бастилия при Людовике XIV (1643–1715)