История болезни (документальная повесть) - часть первая

Мама обрадовалась.

- Саша, а ты говоришь, одноклассники не поздравляют.

- Что Вы говорите, тетя Феня?! Сегодня весь класс пришел – она отдает пакет маме, а на тумбочку выкладывает: аиста на одной ноге - держащего в клюве новорожденного ребенка, матерчатого длинноухого осла - с доверчивыми стеклянными глазами и плюшевого мишку с балалайкой.

Она выпрямилась и торжественно произносит:

- Саша! Весь наш 8 «А» поздравляет тебя с Днем рождения и желает скорейшего выздоровления! – Она садится на стул совсем рядом со мной.

Чувствую запах ее тела. Она смотрит мне в лицо завораживающим взглядом и нежным голосом, от которого у меня пробегают мурашки, продолжает:

- Я очень хочу, чтобы ты вернулся в наш класс. Тебя нам не хватает.

Мама вытирает платком свои глаза, а у меня комок в горле, но все же с трудом выдавливаю:

- И я хочу…

Волнение охватывает всех троих, и мы долго молчим. Валя резко встает.

- Тетя Феня! Я совсем забыла, у нас был субботник. Александр Дмитриевич - наш классный руководитель, водил весь класс на консервный завод. Там мы разгружали вагон и перебирали овощи. Нам за эту работу заплатили сорок пять рублей. Ребята решили отдать эти деньги Вам. Она развернула аккуратно, сложенный тетрадный лист и протягивает маме пачку денег.

Такой растерянной, маму еще не видел.

- Да вы… Вы и так потратились – она рукой показывает на подарки.

Валя непоколебима.

- На это все, мы деньги отдельно собирали. Возьмите тетя Феня! Это решение класса. Я деньги обратно не понесу!

Валя ушла. Смотрю на аиста, простодушного осла, смешного мишку и с грустью понимаю: – «С этим замечательным классом уже учиться не буду!»

А плюшевый мишка, не обращая внимания на мои слезы, задорно вскинув голову, играет на балалайке…

30 декабря 1968 год.

Наряжаем маленькую елочку. Рана укрыта пеленкой и одеялом. Подголовник приподнят. Мама рядом. Елочка стоит на моем животе и нам удобно развешивать разноцветные малюсенькие стеклянные шары и игрушки на пластмассовых веточках.

Заходит Виктор Николаевич и обращается к маме:

- К Новому году готовитесь? А я пришел Вам сообщить желание профессора. Иван Ильич, завтра хочет Сашу прооперировать.

От неожиданности, у мамы падает из рук стеклянный шар и он не разбившись, закатывается под кровать.

- Виктор Николаевич! Завтра же все к Новому году будут готовиться!

- Вы отказываетесь?

Мама оглядывается на меня. Утвердительно киваю головой, и она растерянно произносит:

- Нет, не отказываемся, но…Как-то неожиданно!

- Решение принимает Иван Ильич! Он вновь попытается ушить «высокие» свищи в тонком кишечнике, а может быть и все. По ходу операции будет видно – доктор вышел.

У мамы в глазах блеснул луч надежды:

- Сыночек! Может, Бог даст, в новом году будешь с целыми кишками - она присела рядом на краюшек кровати: - Иван Ильич – профессор. Кому же нам верить, как не ему.

Пожимаю плечами.

- Мам, ты вроде меня уговариваешь! Нельзя же, жить с таким животом! Не понимаю в чем сложность операции? Зашить дырки в кишках – это так просто, для этого не обязательно быть профессором.

- Ничего не знаю, сыночек. Видимо, сложно…

31 декабря 1968 год.

Предновогоднее утро. Мама, перекрестив меня, благословляет на пятую операцию. Она печальна, но не плачет. Хочется сказать ей что-то ободряющее, но не нахожу слов. На душе тоскливо.

Трясется подо мной каталка, и опять рядом не отрывая от меня взгляда, шагает мама.

Операционная встретила запахом терпкого воздуха, после кварцевания. Как тени движутся обезличенные марлевыми повязками хирурги. Редкие слова и звуки гулко отдаются в полуовальном помещении операционной. Свет рефлектора слепит глаза. Резиновая маска накрывает нос и рот – нечем дышать. Удушающий запах эфира…

Кто-то гладит мои волосы на голове. С трудом открываю слипшиеся веки – лежу в палате. В тумане различаю силуэт мамы.

- Проснулся, сынок?

Киваю головой. Хочу спросить ее, но не могу, очень болит горло. Мама догадывается по моему взгляду.

- Иван Ильич, что смог то и сделал, так Виктор Николаевич сказал. Очень много спаек в кишках. – голос у мамы монотонный без эмоций.

– Теперь все зависит от нас с тобой. Пока ты не окрепнешь – оперировать больше не будут.

Душевный настрой мамы передается и мне - радости нет.

1 января 1969 год.