История болезни (документальная повесть) - часть первая

Николай с Витей тихо смеются, а Василий Данилович, не ожидавший такого кульбита, серьезно выговаривает ему:

- Миша, больше так не делай. Не хватало еще, тебе ногу сломать.

Мальчик виновато смотрит на врача и молчит.

Доктор, осторожно отрывает от детской ягодицы приклеенную пластырем повязку - смотрит и вновь приклеивает ее на место.

- Пойдем, Мишаня, на перевязку – берет мальчика за руку и вместе выходят из палаты…

Виктора увезли на каталке в операционную. Мама снова рядом.

- Сынок, что тебе сказал врач?

- Нужно поворачиваться на бок и пробовать садиться.

- С таким животом?!

- Василий Данилович объяснил, что кишки не выпадут.

- Я боюсь!

- Мам, пока я физически не окрепну - операцию делать не будут! Надо двигаться...

Опираясь на локти, немного приподнимаю таз, а мама, бинтом закрепляет пеленку к животу. Убираем из-под моих согнутых в коленях ног подушку, и поворачиваюсь на правый бок. Левой рукой прижимаю пеленку к животу. Страшно! Но желание сесть сильнее. Мама одновременно одной рукой опускает мои ноги, другой поднимает мое туловище. Помогаю ей свободной правой рукой.

Сижу! Гулкие удары сердца замедляются, в глазах темно. Сваливаюсь на подушку. Мама быстро закидывает мои ноги на кровать.

- Ой, сыночек! Рано еще.

В голове прояснилось, поворачиваюсь в привычное свое положение на спину. Некоторое время молчим – оба расстроены.

Прерываю молчание:

- Мам, принеси мне из дома экспандер – это резиновое колесико для тренировки кистей. Братья знают…

8 февраля 1969 год.

Виктор, после перенесенной операции все время молчит. Николай, получив из мастерской второй ботинок, осторожно ходит по палате без костылей – привыкает к своей долгожданной обуви.

Мишу вчера выписали. За ним пришла воспитатель из детского дома. Прощание получилось трогательным. Он подходил к каждому из нас, доверчиво смотрел в глаза и после небольшой паузы с глубоким чувством говорил:

- До свидания!

Все были искренне растроганны вниманием маленького мальчика. А моя мама, крепко обнимая его, даже прослезилась.

- Прощай, Михаил! Будь счастлив!

Тихий час. Мимо проходит Николай. Прервав чтение книги, с удивлением вижу, как он босиком без обуви, опираясь на большой палец укороченной ноги, не хромая выходит из палаты. Продолжаю читать. Минут через пятнадцать, медсестра с моей мамой заводят его обратно и укладывают на кровать.

Медсестра улыбаясь, обращается тихим голосом к нам:

- Колю не будите, он спящим во сне ходил.

Отложив книгу, стараясь как можно тише, шепчу Виктору:

- Колька «лунатик»!

- Он и раньше так ходил - угрюмо отвечает Виктор.

Мама, с трудом сдерживая улыбку, рассказывает:

- Коля сходил в туалет, затем зашел в женскую палату и пытался лечь в постель к девушке. Она, испугавшись, выбежала в коридор. Медсестра сразу поняла – он спит.

- Тетя Феня! Это вы про кого рассказываете? – послышался сонный голос Николая.

Мама, несколько смутившись, отвечает:

- Про тебя, Коля!

Встреваю в разговор:

- Ты сейчас ходил без костыля и без обуви - совсем не хромал.

- Ладно, врать то! – удивляется он.

Витька со своей кровати ехидно подтверждает.

- И раньше так ходил, а сегодня решил к девушке пристроиться. С ней же приятней спать, чем одному.

Николай смутился и покраснел. Мама его успокаивает.

- Ничего страшного не случилось. Ты меня извини, Коля, что я об этом рассказала.

- Тетя Феня, думаю в отделении и так все знают. Не верится – неужели я смог без костыля и ботинок ходить - даже не хромая…

17 февраля 1969 год.

Кистевой экспандер не выпускаю из рук. Самостоятельно поворачиваюсь на бок. Пролежни на спине и тазовых костях практически зажили, но иногда стал странно просыпаться:

«Вижу палату, окружающие предметы и спящих людей, а тело обездвижено, мне не подчиняется. Страшно. Хочу кричать, но голос отсутствует. Мысленно напрягаюсь – заставляю себя окончательно проснуться. Охватывает отчаяние – тут просыпаюсь по-настоящему».

Сегодня привиделось совсем необычное.

Мама, протирая влажным полотенцем мое лицо, говорит:

- Саша, у тебя какой-то странный взгляд и лицо бледное!

С трудом прихожу в себя.

- Было странное видение.

- Расскажи, сынок, сон.

- Это не сон, мам, а видение! Проснулся – в палате сумерки. Вижу тебя, спящую на стульях, а надо мной в воздухе невесомый ангел с лавровым венком в руках. Он бесшумно опускается и надевает его на меня. Страха не было, просто удивился. Все видел наяву.

Мама смотрит мне в глаза.