История большевизма в России от возникновения до захвата власти: 1883—1903—1917. С приложением документов

В интересах защиты революции и ее завоеваний от покушений со стороны контрреволюции, нами назначены комиссары при воинских частях и особо важных пунктах столицы и ее окрестностей. Приказы и распоряжения, распространяющиеся на эти пункты, подлежат исполнению лишь по утвержению их уполномоченными нами комиссарами. Комиссары, как представители Совета, неприкосновенны. Противодействие комиссарам есть противодействие Совету рабочих и солдатских депутатов. Советом приняты все меры к охранению революционного порядка от контрреволюционных и погромных покушений.

Все граждане приглашаются оказывать всемерную поддержку нашим комиссарам. В случае возникновения беспорядков им надлежит обращаться к комиссарам Военно-революционного комитета в близлежащую воинскую часть Военно-революционного комитета при Петербургском Совете рабочих и солдатских депутатов»[159].

В этот день Военно-революционный комитет одержал большую победу – на его сторону перешла Петропавловская крепость. Вопрос о гарнизоне крепости очень смущал комитет, и с целью разрешения он был поставлен на обсуждение экстренного заседания комитета, собранного в ночь на 23-е число.

Комиссар крепости Тер-Арутюнянц доложил собранию, что комендант крепости отказывается его признать и грозит арестом, во исполнение приказа штаба округа.

По всестороннем обсуждении вопроса одним из членов комитета был внесен проект о введении в крепость двух рот самого яркого по большевизму в гарнизоне Павловского полка, который бы, таким образом, еще до восстания фактически овладел бы крепостью. Этот проект был отклонен. Было решено организовать 23 октября митинг для гарнизона крепости и постараться склонить гарнизон на свою сторону доводами и убеждениями. Провести митинг было поручено Бронштейну и Лашевичу. Они выполнили эту миссию блестяще. Гарнизон крепости встал на сторону большевиков и принял соответствующую резолюцию. Его пока еще неофициальным комендантом был назначен прапорщик Благонравов, поддерживавший все время большевистски боевое настроение гарнизона.

Принимались последние меры к привлечению других, еще колеблющихся частей: к казакам, к семеновцам и самокатчикам были посланы лучшие агитаторы и ораторы. Полки решили выступить за большевиками.

Вечером 23 октября в Смольном происходило заседание представителей Петербургского гарнизона с участием прибывших на съезд Советов фронтовых делегатов. Все требовали свержения правительства и введения власти Советов. На заседании Петербургского Совета раздавались те же единодушные требования. Троцкий, уже не скрываясь, говорил о восстании. «Если правительство, – говорил он, – 24-мя или 48-ю часами, которые остались в его распоряжении, попытается воспользоваться для того, чтобы вонзить нож в спину революции, то мы заявляем, что передовой отряд революции ответит на удар ударом, на железо – сталью…»[160]

Тогда же на все вокзалы были назначены комиссары, которые следили за прибывающими и отходящими поездами, наблюдали за передвижением правительственных войск. Была установлена автомобильная и телефонная связь с пригородами. На Советы последних было возложено наблюдение за продвижением к Петербургу каких-либо войсковых частей. Мобилизованная уже несколько дней назад Красная гвардия выставила от себя посты и караулы для охраны мостов, фабрик, заводов, а также партийных и советских учреждений.

Центром работы по восстанию являлся Военно-революционный комитет, члены которого беспрерывно, уже целую неделю, находились в небольшой комнатке 3-го этажа Смольного института. Там безотлучно был Бронштейн-Троцкий, как бы приросший к телефону, не устававший разъяснять, воспрещать, приказывать. Туда поступали все сведения – телефонные, телеграфные, почтовые; направлялись заявители, приносившие будущей власти множество самых разнообразных, разноценных сведений.

«В самом Военно-революционном комитете, – говорит про то время один из его секретарей, – жизнь кипела и днем и ночью. Люди ходили подчас по два-три дня немытыми, непричесанными. Я помню, как товарищ Ленин щеголял тогда в продырявленных брюках, как настоящий кузнец пролетарского государства в рабочем костюме. А товарищ Троцкий появился однажды утром без галстука, являя собой образец военного пролетарского вождя на поле сражения»[161].

В третьем же этаже помещались и Военный отдел Петербургского Совета, и штаб Красной гвардии[162].

Сам Смольный институт к этому времени обратился в настоящую крепость. Его комендантом был назначен матрос Мальков. В окнах по фасаду главного здания и его левого крыла, где жила начальница, которую выселили в лазарет, были расставлены пулеметы. На главном подъезде артиллерийские орудия. Позже орудия поставили также и для обороны подходов со стороны Суворовского проспекта и Шпалерной улицы. Был заготовлен целый склад съестных припасов. Возами доставляли туда в течение нескольких дней картофель и другие продукты.

С удивлением смотрели учителя и питомицы института на происходившие открыто приготовления, не понимая, к чему все это делается.