История большевизма в России от возникновения до захвата власти: 1883—1903—1917. С приложением документов

Правительство не понимало большевизма, не учитывало его силы и после Корниловского выступления явно потворствовало ему в лице его главнейших руководителей. Арестованные в июле большевики освобождались из-под стражи, хотя предъявленные им тягчайшие обвинения не допускали этого по закону, в порядке применения мер пресечения способов к уклонению от суда и следствия.

Все дело большевиков сперва затягивалось политично, а затем, с назначением министром юстиции социал-демократа Малянтовича, пошло если не к юридическому, то к фактическому прекращению. Новый министр юстиции вмешивался в дело следствия, принимал рабочие и матросские депутации и, говоря с ними как «товарищ» по партии, подавал им ободряющие надежды.

В то же время новый генерал-прокурор, вопреки мнению причастных к делу следователей и прокурорского надзора, развивал теорию о маловажности дела и необходимости его прекращения, чем немало смущал подчиненных ему лиц судебного ведомства. Газеты разглашали о либеральном направлении нового министра юстиции. Бесхарактерный, он плыл по течению. Бывший же генерал-прокурор, глава правительства Керенский, бездействовал. Между тем по должности Верховного главнокомандующего дело о группе лиц, обвиняемых в государственной измене, должно было интересовать его более, чем кого-либо другого.

Голосом вопиющего в пустыне являлись статьи Бурцева, которыми он хотел воздействовать на правительство.

«…Пусть правительство поймет, прежде всего, – писал он 30 сентября, – что гельсингфорсские „товарищи“ с их воззваниями к всеобщему восстанию и петроградские товарищи: Троцкий, Рязанов, Каменев, Ленин с их демонстрациями для ниспровержения правительства и для вырывания у него в роковой час власти – предатели Родины… Временное правительство обязано собрать около себя всех, всех, всех, кому дорого спасение Родины, и в то же самое время немедленно обезвредить страну от предателей. Если настоящее Временное правительство не сможет этого сделать, оно сейчас же должно уйти, не дожидаясь, когда его „уйдут“»[155].

Правительство оставалось глухо.

26 сентября под прикрытием морских сил немцы высадили десант на островах Эзель и Даго. Русские приморские батареи после боя были сбиты мощным огнем дредноутов противника. Успех немцев развивался. На очередь были выдвинуты вопросы об обороне и эвакуации Петербурга. Стали говорить о переезде правительства в Москву. Предполагался вывод из Петербурга части гарнизона.

Все эти вопросы крайне взволновали столичный пролетариат и солдат. В отъезде правительства и в выводе части гарнизона видели контрреволюционные приемы. По указанию из большевистского центра в связи с этими вопросами была поднята сильная агитация в рабочих и солдатских кругах.

Внутреннее положение страны, соотношение сил, волнение в Петербурге – все это делало момент самым подходящим для восстания. К тому же свержение Временного правительства было одной из задач, взятых на себя Ульяновым-Лениным перед немцами. Интересы обеих сторон скрестились на одном и том же моменте, одинаково благоприятном как для одной, так и для другой стороны. И Ульянов-Ленин еще настойчивее потребовал от Центрального комитета готовиться к восстанию. Вполне согласный с его взглядом на этот вопрос Бронштейн-Троцкий в самый разгар боев с немцами, как было указано, бросает лозунг «открытой борьбы» с правительством. Около того же числа на состоявшемся под председательством самого Ленина весьма конспиративном собрании Центрального комитета был поставлен вопрос о захвате власти, но единодушия во мнении не было. Были голоса за несвоевременность выступления.

Тем не менее 9 октября на заседании Исполнительного комитета Петербургского Совета был поднят вопрос о создании, в целях обороны Петербурга, самостоятельного советского революционного штаба, который, в сущности, должен был сделаться большевистским штабом по подготовке восстания. Вопрос встретил оппозицию со стороны меньшевиков и социалистов-революционеров, которые доказывали весь вред для обороны Петербурга существования двух штабов – правительственного и советского. В результате дебатов Петербургский комитет не принял большевистского проекта, но постановил: призвать весь гарнизон к усиленной боевой подготовке; создать при командующем Петербургским военным округом коллегию из представителей Петербургского Совета, Центрального исполнительного комитета и Центрофлота, с ведома которой только и может производиться вывод частей из Петербурга, и принял еще некоторые резолюции, не имевшие затем никакого значения.

Дальнейшей агитацией по тому же вопросу большевики добились, что в тот же день пленарное заседание Петербургского Совета рабочих и солдатских депутатов решило все-таки сформировать Военно-революционный комитет, а 12-го числа вопрос этот был решен положительно в закрытом заседании Исполнительного комитета Петербургского Совета, который утвердил и положение о Военно-революционном комитете.