История британской социальной антропологии

Причин для официального признания и введения методов косвенного управления в африканских колониях у британских властей было немало. Вряд ли при рассмотрении этого вопроса стоит принимать во внимание частые и широковещательные их заявления о стремлении сохранить самобытность социального развития своих подопечных, предоставить им более широкие возможности для участия в решении своих проблем. Причины крылись в другом. Прежде всего, косвенное управление обещало значительное расширение социальной базы колониальных мероприятий. Это расширение, помимо существенного сокращения и удешевления административного аппарата, должно было способствовать повышению эффективности колониальных акций, таких как поставка рабочей силы на промышленные предприятия, внедрение новых сельскохозяйственных культур, пользующихся спросом в метрополии и на мировом рынке, строительство дорог и т. п. При этом косвенное управление создавало видимость того, что эти акции проводятся в интересах африканцев. И, наконец, в 20 – 30-х годах ХХ в., когда в африканских колониях активизировалась деятельность национально-освободительных групп и партий, обострились антиевропейские настроения среди населения, искусственная гальванизация уже во многом отживших традиционалистских институтов отвлекала внимание масс от новых веяний. Британские власти стремились нейтрализовать и подавить антиколониальные выступления африканцев руками самих африканцев.

Введение косвенного управления в большинстве африканских колоний сталкивалось с немалыми трудностями. Основная труд ность заключалась в объективной противоречивости, присущей колониальной политике Великобритании. Сам факт политического и, главным образом, экономического присутствия Англии на подвластных территориях порождал процессы, разрушающие традиционную культуру, а следовательно, и политические структуры африканского общества. Английские предприниматели первыми среди европейцев оценили колонии как возможные рынки сбыта своих промышленных товаров, что повлекло за собой разрушение натурального хозяйства африканцев, ибо африканские крестьяне не только административно, но и объективным ходом событий понуждались к возделыванию экспортных культур (арахиса, кофе, какао, каучуконосов, индиго, хлопка и др.). Продажа их на рынке давала африканским земледельцам возможность получить деньги на приобретение европейских товаров, постепенно становившихся привычными и необходимыми элементами быта. Это влекло за собой необратимые изменения в отношениях собственности на землю (стали появляться элементы частной собственности), служивших всегда фундаментом многих традиционных институтов власти. В результате этих процессов африканские правители не могли осуществлять властные функции, так как эти функции были неотделимы от функций регулирования землепользования.

Не менее радикальные изменения вызывало развитие промышленности, результатом которого стал все более интенсивный отток африканцев из своих общин на шахты и заводы, а, следовательно, фактически их выход из-под контроля «туземных» властей. Интересы производства требовали, и с каждым годом все больше, определенного минимума образования рабочих-африканцев, что вынуждало колониальные власти организовать школьную систему. Наиболее интенсивно этот процесс шел в Южной Африке, где в одном лишь промышленном районе Кимберли уже в 1872 г. на рудниках работали свыше 20 тыс. африканцев[996]. Здесь в 1917 г. действовало 2935 субсидируемых государством школ для неевропейцев, в которых обучались 201 тыс. детей. Кроме того, 1173 африканца учились в частных школах[997].

Разумеется, в первой половине ХХ в. указанные процессы проявлялись еще в слабой форме – рыночная экономика пробивала себе путь с большим трудом, а многих районов почти не коснулась. Наемный труд выступал в крайне неразвитой форме отходничества, и об африканском рабочем классе в этот период едва ли можно говорить как о влиятельной социально-политической силе. Даже к 80-м годам ХХ в. рабочий класс Тропической Африки составлял всего 7,4 % экономически активного населения[998]. Образование африканцев в подавляющем большинстве случаев не выходило за рамки начальной школы. Тем не менее процессы ломки традиционных отношений были существенным фактором, объективно противоречившим политике косвенного управления и с каждым годом все более и более препятствовавшим ее проведению. Эти процессы сыграли немалую роль в том, что политика косвенного управления потерпела окончательный крах, который был официально признан в 1947 г.