История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием. Часть I

Оба войска франкских королей выстроились друг напротив друга. Хильперик согнал на битву всех, кто мог ходить, даже литы стояли на флангах, сжимая дрянные копья побелевшими пальцами. Они, не привычные к битвам, молились всем богам сразу, поминая кто Исиду, кто святого Ремигия. Природные франки, как всегда, заняли центр, и у нейстрийцев в этот раз их было куда больше.

Сигиберт хмуро смотрел на войско перед собой и уже видел то, что сейчас произойдет. Возможно, он победит, но эта победа станет для него очень горькой. Настолько, что лучше бы ее не было. И он с облегчением встретил весть, что брат Хильперик жаждет встречи с ним. Сигиберт не стал ломаться, он согласился сразу.

— Здравствуй брат, — раскинул руки с широкой улыбкой Хильперик. — Рад тебя видеть после стольких лет разлуки.

— Не могу сказать того же, — буркнул Сигиберт, уклоняясь от объятий. — Вина мне налейте!

Они уселись на деревянные чурбаки, а им плеснули в кубки белого из Лаодикеи. Оба короля замолчали, смакуя волшебный напиток, рожденный в горах далекой Фригии.

— Ты знаешь, зачем я тебя позвал, брат? — спросил Хильперик.

— Да потому что в штаны наложил, — понимающе усмехнулся Сигиберт. — Я всегда тебя бил, и сейчас тоже побью.

— Я от хорошей драки никогда не бегал, ты же знаешь, — пожал плечами Хильперик. — Но тут немного другое. Не кажется тебе, что мы совсем разум потеряли? И ты, и я? Ведь скоро от той страны, что мы от отца унаследовали, и не останется ничего. Пепел один на месте городов и сел будет. А вместо людей — голодные волки бегать.

— А не ты ли в этом виноват? — хмыкнул Сигиберт, вливая в себя еще один кубок. — Ты сестру моей жены задушить велел, как свою девку дворовую. Ты чего ожидал? Что я это стерплю?

— Где-то я виноват, а где-то и ты, — не стал сильно спорить Хильперик. — А жена — моя, что хочу с ней, то и делаю. Не тебе мне указывать. Ты, братец, на херувима тоже не сильно похож. Но ты на это с другой стороны посмотри. Вот победишь ты меня. Много у тебя воинов из дружины останется? Да никого, все тут полягут. Кем править будешь? Тюрингами и алеманами? Да не смеши меня. Они тебя сметут завтра же, как только слабость твою почуют.

— Что ты предлагаешь? — мрачно засопел Сигиберт.

— Разойтись миром, — посмотрел ему прямо в глаза Хильперик. — Мы тут тысячи воинов положим, но никто из нас от этого не выиграет. Никто! Кто бы ни победил! Понимаешь?

— Города в Аквитании вернешь? — спросил Сигиберт. — Тур и Пуатье тоже.

— Забирай, — махнул рукой Хильперик. — Что ради мира не сделаешь. Но у меня два условия будет.

— Каких же? — поднял Сигиберт бровь.

— Ты никого в тех городах не тронешь. Они то мне присягали, то тебе. Не их вина, что короли передрались.

— Не трону, — хмыкнул Сигиберт. — Вот бы не подумал, что тебя это озаботит[64]. А второе условие?

— Ты отсюда уйдешь, и твои воины ни одну бабу не тронут, и ни одну деревню не ограбят.

— Хорошо! — кивнул Сигиберт.

— Поклянись! — пристально посмотрел на него Хильперик.

— Клянусь! — поднял руку Сигиберт.

— Тогда и я клянусь, что города отдам и на твои земли больше не пойду, — сказал ему брат.

Они пожали руки.

* * *

И вновь грех третий, нарушение клятвы

Герцог Гунтрамн Бозон хмуро слушал приказ короля. Суровый громила с длинными усами и выбритым затылком был в замешательстве. Они потратили на поход полгода, собирали войска, готовили припасы, оружие, коней. И что? Уйти, и даже не подраться? А добыча как же? Они воинов от хозяйства оторвали, им же теперь платить нужно.

— Государь, — хрипло сказал он. — Воины взбунтуются. Без добычи уходим.

— Я слово дал, Бозон, — ответил ему король. — Хильперик мне без боя города отдает.

— Бунт будет, король, — упрямо заявил герцог.

— Разворачивай войско, — посмотрел ему в глаза Сигиберт. — Мы уходим.

Многоопытный герцог оказался прав. Германцы завопили от возмущения и затрясли оружием. Франки тоже насупились, но пока молчали. У тех дисциплина была на высоте. Но это молчание было недобрым. Король у франков все еще был вождем. А вождь — это победы и добыча. Нет добычи — не нужен такой вождь. И облако людского гнева висело над войском, которое готово было развалиться на глазах и превратиться в толпу разъяренных зверей. Отряды саксов орали в голос, что плевать они хотели на всех королей, какие только есть на свете, и что они люди вольные. Раз они пришли грабить, значит, будут грабить. И никакие франки им не указ. Их поддержали прочие племена, и армия уже была готова разбежаться, как вдруг Сигиберт принял решение. Они уходят домой, но уходят по широкой дуге, через земли, не тронутые войной. Войско взвыло от восторга, и уже утром тысячи бойцов потянулись на север, к окрестностям Парижа. Оттуда они развернутся на восток и пойдут домой, опустошая земли Нейстрии.