История будущего Глори О'Брайан (ЛП)

В очках на меня пялились люди и мне стало неловко, так что я сняла очки и продолжила поиски старика в бейсболке. Когда я обходила торговый центр в четвертый раз, я почувствовала себя глупо. Может быть, тот старик здесь даже не жил. Может, он навещал друга, может, его привела дочь. Дело шло к обеду. Я решила, что лучше всего будет направиться к фудкорту. Хотя мы с Питером ели тако всего пару часов назад, я зверски проголодалась.

========== Раковые энчиладас ==========

По пути на фудкорт я выискивала взглядом Питера – чтобы убедиться, что он все еще такой же красивый, как и утром. Или чтобы обнаружить его на скамейке рядом с другой девочкой, у которой он тоже хочет взять интервью. Такой вариант тоже приходил мне в голову. С определенной точки зрения его предложение об интервью для доклада выглядело как набор фраз, которые он говорил каждой девушке в торговом центре. Что я о нем вообще знала?

Я не нашла его, но не стала особо беспокоиться. Судя по всему, ему было, чем заняться. Я была уверена, что рано или поздно он найдется… и он нашелся.

– Кто это? – спросила Элли, когда мы стояли в очереди за кальцоне. Он помахал мне и уселся в самой людной части фудкорта – наверно, чтобы улыбаться людям, которые пришли пообедать.

– Питер, – ответила я.

– Откуда он взялся.

– Мы утром познакомились.

Элли поморщилась, как будто говоря, что ей не нравится, что я с кем-то знакомлюсь.

За едой мы говорили о наших видениях. Время от времени Эли оглядывалась на Питера и стреляла глазами.

– Ну как, видела что-то новое? – спросила я.

– Я теперь знаю, что какой-то парень, которого я видела впервые в жизни, любит исподтишка нюхать чужую обувь. Еще я видела, что дедушка какой-то женщины когда-то танцевал степ, а дочь какой-то маленькой девочки будет жить на деревьях.

– Ее вышлют, – сказала я. – Она будет изгоем.

– Нашла своего чувака в коляске? – спросила Элли.

– Надеюсь, он приедет к обеду, – ответила я и огляделась. Никаких инвалидных колясок.

Элли пыталась одолеть полную пенопластовую тарелку горячих энчиладас из микроволновки при помощи пластмассовых ножа и вилки. Все это могло вызвать рак. Я сфотографировала Элли и назвала снимок «Раковые энчиладас». Элли продолжала оглядываться на Питера и пытаться привлечь его внимание. Наблюдая за ней, я вдруг осознала, что всегда думала, что кроме Элли у меня никогда никого не будет. Однако мне понадобилось всего одно утро, чтобы встретить человека, которого не интересовало, докуда я могу довезти его и что я могу купить ему в аптеке. Его интересовало только, улыбнусь я или нет. А еще – какая музыка мне нравится.

– Что с нами происходит? – спросила я.

– Мы выпили бога, – ответила Элли. – Теперь мы видим все… в том числе людей, которые нюхают обувь.

Она засмеялась. Но я хотела сказать совсем другое. То, о чем она еще не подозревала. Я хотела спросить: «Зачем мы продолжаем притворяться?»

– Все меняется, – сказала я вслух.

Элли снова стрельнула глазами в сторону Питера и только потом посмотрела на меня:

– Его родители живут в заведении для тех, кому больше пятидесяти пяти, во Флориде. Его отец очень любит кататься на велосипеде. У него зеленый велосипед. Его мать ненавидит надевать шапочку, когда плавает в общественном бассейне. У них есть кошка.

Тут Питер посмотрел на меня. Послание от Питера: «Когда его бабушка отправилась в дом престарелых, над ней там издевались. Она справлялась с этим, каждый день перед завтраком играя джаз на пианино. Когда Питер состарится и начнется Вторая Гражданская война, он будет делать то же самое. Он будет каждую свободную минуту играть на губной гармошке, чтобы напомнить другим повстанцам, что в мире еще есть что-то хорошее».

– Ни фига себе, – объявила Элли, – он идет сюда.

Он подошел к нашему столику и поздоровался. Я представила его Элли. Элли надула губы. Думаю, будь у нее время, она бы расстегнула еще одну пуговицу на блузке.

– Она прошла твой тест? – спросила я у Питера.

– Не-а, – ответил он.

– Какой еще тест? – спросила Элли.

– Сколько галочек?

– Одиннадцать. Наконец-то двузначное число. – С этими словами Питер помахал рукой и ушел. Элли, похоже, обиделась, что мы не ответили на ее вопрос.

– Тебе надо было попросить у него номер, – заметила она. Я встала, чтобы выбросить мусор:

– У меня уже есть.

Я соврала бы, если бы сказала, что не надеюсь, что будущее Питера – это и мое будущее тоже. Я надеялась, что из всех, с кем он пообщается во время своего эксперимента, именно я окажусь любовью всей его жизни, встреченной в июне 2014 года. Назовем это «Глупо, но правда». С подзаголовком: «Меня достало не жить своей жизнью».

Когда мы с Элли спускались н эскалаторе, она сказала:

– Ты все еще злишься за вчерашнее, да?

– Не особо.

– А по-моему, злишься. Ты на меня даже не смотришь.

– Элли, я спускаюсь на чертовом эскалаторе.

– До этого тоже.

Я молчала, пока мы не спустились и не вышли на улицу. Если мы наконец крупно поссоримся, мне нужно достаточно кислорода, чтобы орать во всю глотку.

Я и заорала: