История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Выбиравшиеся по национальному признаку занятия в театральных, музыкальных кружках и особенно спортом в нерабочее время укрепляли внутренние связи «колонистов», усиливали чувство принадлежности к особой группе. Повсюду, где было много поляков, как пишут Стефан Влоцевский и Жорж Моко, чудесным образом возникали всевозможные общества и объединения. В Союзе польских рабочих во Франции насчитывалось 182 филиала и 16 ооо пайщиков. Росло количество польских газет (в 1932 году Ж. Моко называл около пятнадцати); в эпоху, когда телевидения еще не было, именно газеты поддерживали общественную жизнь иммигрантов и одновременно знакомили их с Францией. Помимо регулярных развлечений на национальной основе, идентичность мигрантов утверждалась в праздничные дни. До войны поляки, связывавшие свою национальную идентичность с религией, горячо поддерживали традиции родной страны. Романистка оставила нам свидетельство о том, как пышно праздновалось Рождество в польской колонии в Лотарингии. На Рождество каждая семья получала от родни, оставшейся в Польше, большие гостии—лепешки из пресного теста, использовавшиеся во время причащения и напоминающие о Тайной вечере. Эти гостии бережно хранились до Сочельника, когдё все соблюдали строгий пост, пили лишь черный чай и ели селедку. В течение дня готовились к праздничному ужину. Елку украшали разноцветными свечками, длинными бусами—неотъемлемой частью фольклорных костюмов, маленьким песочным печеньем, завернутым в фольгу, и искусственными цветами. В семь часов вечера вся нарядно одетая семья стояла вокруг накрытого стола. Отец зажигал свечи на елке и читал молитву. Затем брал свою часть гостии, поворачивался к супруге и произносил три пожелания, каждый раз отламывая по кусочку от гостии и съедая его. Его жена делала то же самое, и так по кругу вся семья делилась пожеланиями и передавала друг другу кусочки гостии. На Рождество на столе было двенадцать блюд: перловая каша, свекла, морковь, гречневая каша, белая фасоль, квашеная капуста, чернослив, макароны, грибы, селедка, сдобные булочки с маком, шарлотка. В ожидании полуночи взрослые и дети пели псалмы и молились. После полуночной мессы приглашали соседей и пили кофе с пирожными, ели фрукты. На следующий день, если поблизости была польская школа, под руководством учителя разыгрывали сценки на польском языке, пели песни. В итальянских семьях также сохранилась традиция ставить на стол двенадцать различных блюд и, конечно же, ходить на мессу⁵².

Перед Пасхой, в Чистый четверг, итальянки и польки, как и француженки, тщательно убирали дома. В рабочих поселках хозяйки соревновались: чья бельевая веревка нагружена сильнее, кто энергичнее выбивает ковры и перины, у кого стекла в окнах блестят ярче. В Святую субботу некоторые итальянцы отмечали Глорию—омывались святой водой и ели хлеб или сдобную булочку с глотком белого вина. Поляки носили в церковь для освящения двенадцать блюд, приготовленных для пасхального стола: яйца, соль, хлеб, колбасу, сыр, хрен, гу. синый паштет, масло, кофе, молоко, сахар, сдобу. После того как вся семья стоя пропоет Алилуйю, мать—именно ей до. ставалась эта честь—благословляла дом, членов семьи и, при помощи самшитовой палочки, разделенной на двенадцать частей, все двенадцать блюд на столе.

День всех святых—день поминовения усопших, широко отмечаемый в Италии, прижился и в Лотарингии, тем более что, как отмечает Жерар Нуарьель, несчастные случаи со смертельным исходом в шахтах не были редкостью. «На кладбище по вечерам в этот день на каждой могиле горели свечи или масляные лампы <...>. Я не знаю, означало ли это, что мертвые оживали, но я это запомнил. Еще я помню, что на День всех святых было принято ставить на маленький столик, покрытый вышитой скатертью, фотографии покойных, зажженные свечи и букеты хризантем. Нам полагалось сидеть рядом с этим столиком и думать о покойных»⁵³.

Дети мигрантов

Если взрослые мигранты старались вести ту же частную жизнь, что и на родине, то с их детьми дело обстояло иначе. Существует масса свидетельств того, что мигранты оставались в той или иной степени иностранцами в новой для себя стране, но их дети стали французами не только по гражданству, но и по культуре, даже если кто-то и продолжал ощущать эмоциональную связь с родиной родителей.