История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

требуется меньше пособий на третьего ребенка, самых дорогостоящих для государства. В долгосрочном же плане несомненны два следствия. Первое: сокращение численности населения, что не является катастрофой (Франция с 45-миллионным населением не будет более несчастной, чем с 55-миллионным); второе: сокращение доли молодежи и увеличение доли пожилых людей, что влечет за собой следующее: «трудоспособное население должно быть завтра готово к тому, что не будет получать прибыль от роста производительности труда, так как эти деньги пойдут на содержание ставших многочисленными пенсионеров»¹². Вчера принималось волевое решение не иметь детей, а сегодня возникает «позитивное желание» иметь их. Снижение рождаемости во Франции (наименьшее, впрочем, по сравнению с другими странами Западной и Восточной Европы) происходит по двум причинам: во-первых, это эффективность противозачаточных средств, что сводит к минимуму возможность появления третьего ребенка в семье. Социолог Альфред Сови говорил о таких детях, что их не желают, но и не отказываются от них; во-вторых, пересмотр семейной стратегии в сторону ограничения количества детей: у пары теперь двое детей, старший сын и младшая дочь (определение пола будущего ребенка—дело завтрашнего дня, оно еще больше сократит количество третьих детей в семьях). Тем не менее демография остается труднопредсказуемой областью—доказательством этому служит бэби-бум, начавшийся в 1943 году и завершившийся в 1965-м. Француженки поздно пришли к контрацепции, но, попробовав, быстро продвинулись по этому пути, выбрав «шведскую модель». Действительно, согласно опросу, проведенному в Швеции в 1960-е годы среди мужчин и женщин в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет, 77% лиц моложе тридцати используют «современные» противозачаточные средства: 57% мужчин и 44% женщин получили первый сексуальный опыт до восемнадцати лет; 98% пар имели сексуальные отношения до брака; 33% женщин в момент вступления в брак были беременны; всего 1% шведов полагает, что внебрачный ребенок не должен иметь те же права, что и законнорожденный.

Поворот к иудео-христианской «эротике»?

Исторически недавнее начало массового использования «современных» контрацептивов — и их легитимизация — произвели переворот в частной жизни, объем этих изменений пока не оценен; это особенно важно, потому что в иудео-христианской цивилизации, в отличие от других культур, «нет никакой эротики» (доктор П. Симон). Теперь же можно не только планировать рождение ребенка: не боясь нежеланной беременности, женщина может отделить свою сексуальность от функции воспроизводства и искать и даже требовать секса исключительно ради удовольствия, не пренебрегая при этом правилами приличия. То, что мужчина (самец) «естественным образом» полигамен, было известно давно, и общество относилось к этому терпимо. Полиандрия, до недавнего времени считавшаяся придуманной мужчинами и ярко проявившаяся в последние десятилетия, ставит под вопрос, причем во всех планах, так называемое превосходство мужчин. Понятно, что право на контрацепцию, то есть обуздание «естественного» механизма медицинскими знаниями, могло быть завоевано только в борьбе с табу и предрассудками, и мы бы хотели кратко остановиться на эпизодах этой борьбы¹³.