История дьявола

Однако подобный тип демона не был достоянием одних только индейцев; он живет в легендах многих народов под другими именами и в разных обличьях. Его можно сравнить с Пеусом у тамилов, косматым трупоядным демоном, по ночам высасывающим кровь из трупов, а также с Псезполникой («Полуденной дамой») у сербов, спускающейся к людям во время уборки урожая. Она сводит с ума и отрезает серпом головы и конечности или же пролетает над полями, круша все на своем пути; это бог огня Страт у западных славян; это Кайя, превращающаяся в змею или дикого кабана, чтобы строить козни на островах Новая Британия в Тихом океане...

Ибо народы верят, что со времен предвечной ночи остались злые и добрые духи. Однако добрые духи могут совершать жестокие поступки, а злые духи — добрые. А почему так происходит, остается загадкой сверхъестественных сил. Когда индейцы из племени хопис во время великой засухи взывают к небу, прося пролить дождь, они отправляются вначале к норе, где обитают опасные гремучие змеи, и, отловив рептилий, помещают их в большой глиняный сосуд, перед которым начинают читать заклинания, так как верят, что змеи — посланцы богов дождей. Затем они исполняют танец дождя, начинающийся с песнопения и барабанной дроби, а потом под предводительством жрецов с ритуально раскрашенными лицами имитируют змеиные телодвижения. «Заклинатель приближается к священному сосуду, ловко выхватывает змею из сосуда и держит в зубах, не причиняя себе никакого вреда!»[543]

Будучи у западных цивилизаций символом зла, змея в представлении индейцев воплощает живительные силы земли и — как бы уточнили греки — потусторонние силы, с которыми люди хотели бы жить в мире. Вот удивительный рассказ очевидца церемонии «змея-антилопа»:

«Присутствующие уселись кружком, скрестив ноги и коленями касаясь соседа. Один индеец открыл глиняный кувшин, и в тот момент, когда раздалось тихое и стройное пение, он вытряхнул из сосуда около шестидесяти змей. Под звуки песнопения змеи стали расползаться по сторонам, не выпуская из поля зрения неподвижно сидящих и поющих людей... Вдруг одна из самых крупных змей подползла к старику, певшему с закрытыми глазами, и, свернувшись клубочком на его скрещенных коленях, задремала...» Вопреки расхожему мнению, как уточнил американец, поведавший нам эту удивительную историю, у змей не вырывают ядовитые зубы и не опустошают мешочки с ядом. Тем не менее принимаются меры предосторожности. Участники церемонии предварительно выпивают коктейль под названием «шукнга» (противоядие), и им же натирают руки, перед тем как отправиться на охоту[544].

Индеец шагает по священной земле предков с таким же чувством, какое охватывает при сходных обстоятельствах грека, проникнувшись сознанием, что он — главное действующее лицо вселенского братства. Такое братство может принять магическую форму, подобно той, которая существовала под именем «ман» в Меланезии и «оренда» у ирокезов. «Оренда, — пишет Мосс — нечто иное, как власть, и власть мистическая. Природа оживает лишь тогда, когда в нее вселяется оренда. Боги, духи и люди — все наделены орендой. Такие природные явления, как грозы, происходят в результате деятельности оренды этих природных явлений»[545]. Оренда лежит в основе духа всеобщей любви. «Стрекоза зовется «способствующей созреванию кукурузы», ибо, если она стрекочет в жару, это означает, что ее оренда вызывает жару, столь необходимую для произрастания кукурузы»[546].

И в это братство с собственной орендой входят также животные, и когда индеец расчленяет бизона, он старается не повредить кости, убежденный в том, что тем самым помогает животному воскреснуть в нынешней жизни, а не в иной. Вот почему аккуратно складывались черепа бизонов, обнаруженные исследователями в начале нашего века в американских прериях[547]: индеец рассеивает нетронутые кости, так же как крестьянин разбрасывает косточки от плодов, которые только что съел...