История дьявола

А так как чудовище было дочерью владыки неба Ан, мы найдем в нем больше двусмысленности, чем у ведийских богов, ибо Димм приходилась родной сестрой жуткому Ариману индоиранцев. Кроме того, у нее был брат Утуккулимну, у которого на счету вряд ли нашлось хотя бы одно доброе дело. Брачные узы богов не стали источником радости для древних жителей Месопотамии, ибо третий демон, Намтар[201], был сыном бога Энлиля, властелина земли, и посланцем повелительницы Преисподней Эрешкигаль, которая, как мы уже знаем, собиралась уничтожить всех людей на земле[202]. Все эти чудовища, отпрыски богов, были зачаты в преисподней и назывались «горьким ядом богов». Так преисподняя обретает все более четкие очертания того, что в более поздних религиях, начиная с иудейской, получило название «ад», именно там рождались самые жуткие чудовища, детища всемогущих богов.

Вопреки нашим предположениям, понятие греха возникло значительно раньше появления иудейства и христианства. О нем в первый раз упоминается в шумерской легенде о Нергале и Эрешкигаль, и грех принимается за происки демонов, власть которых над людьми зашла так далеко, что те попрали мораль, пренебрегли религиозными постулатами или, что еще хуже, прикоснулись к запретному предмету (табу и в самом деле шумерское слово). Появляется приблизительный вариант первородного греха в аккадийских (то есть семитских) текстах Shurpu и Maqlu. в ритуальных текстах впервые упоминается о грехе, совершенном не самим молящимся, а одним из его прародителей.

Как раз в аккадийских религиозных текстах дается объяснение, почему демоны беспокоят души грешников. И делается вывод: если человек одержим бесами, значит, он согрешил. Это заключение найдет подтверждение в ассирийском и вавилонском верованиях, так же как посредство иудаизма в христианстве. Впервые земная этика переносится во взаимоотношения между богами: как ведийские, а затем зороастрийские маги, жрецы Месопотамии присвоило себе право судить поведение людей, исходя из нормативов этики.

В самом деле, спасение зависит от вмешательства духовенства, то есть колдунов или ashipus. Слово «спасение» употребляется у вавилонян в том же смысле, какой оно имеет в христианстве, и не обозначает «исцеление», как, например, в странах Океании, Африки или Азии, где заклинания изгоняющих демонов колдунов, лекарей или шаманов не носят эсхатологической окраски[203]. И только вавилонскому магу оказалось по плечу произнести проклятие, способное изгнать непрошенного гостя после длительной церемонии, сопровождаемой магическими заклинаниями, описаниями дьявольских затей и перечислением имен демонов, ибо, не зная конкретного виновника данного бедствия, следовало поочередно назвать по именам всю нечистую силу. На тело больного лили воду, прикладывали тесто и травы, посыпали солью. Магические заклинания должны были изгнать дьявола, а прикладываемые к телу больного «лекарства» — покончить с тем, что осталось от злого гения. К кровати грешника привязывали цветные ленты, затем их разрывали, чтобы прервать связь с демоном. Эта церемония kuppu.ru, то есть покаяние, впервые появилась в шумерской религии, а затем уже была перенесена в иудаизм.

Изгнание дьявола порой затягивалось, и тогда на помощь приходил некто вроде непосвященного в сан священника, asu, который не распевал псалмов, не был ни магом, ни пророком, ни волшебником. У нас бы его назвали целителем, и, хотя он в полной мере пользовался суевериями людей, найденные тексты позволяют нам заключить, что врачевателям Месопотамии были известны целебные свойства некоторых трав и минералов. Рвотный корень, жаропонижающее, обеззараживающее или снимающее давление средство могут, вероятно, побудить к «раскаянию» дьявола, и тут уж точно победа останется за религией. Весь Восток вплоть до наших дней использует подобные ухищрения.

Согласно ассирийской и вавилонской легендам, демоны не перестают искушать человека. Отсюда и необходимость в божественном покровителе. И только после первого греха Бог покидает индивидуума, уступая место демонам. Вот откуда пошло понятие ангела-хранителя!

У людей сложилось мнение, что им неоткуда ждать помощи и ничего не остается, как подчиниться божьей воле или погубить душу. Жизнь представлялась узкой и опасной дорогой, на которой один неосторожный шаг мог стоить вечного проклятия. Как же получилось, что религия заняла такое большое место в жизни жителей Месопотамии?

Прежде всего следует учесть узость исторической сцены: Месопотамия занимала лишь крохотную часть Азии. Потоп чуть было не смыл ее в Персидский залив. Скифы, даки, геты, сарматы, массагеты, кочевавшие вокруг Черного и Каспийского морей, занимали несравнимо более обширные земли. И потомки Александра Великого тщетно пытались найти Месопотамию на карте, когда позарились на ее территорию: этот вытянутый шар из кислого теста провалился в гигантскую греческую квашню. На столь крошечном пространстве можно было легко установить сильную власть, что и произошло.