История довоенного Донбасса в символах. Точки

Зато проблема эта вызвала у Егора смех, мелкий, сотрясающий всё тело, он даже из машины вышел, опасался потревожить сон своего ребенка, поставил руки на пояс, смотрел в остывающий день, а когда обернулся, увидел, как Настенька держит его сына на руках, довольно умело, однако всё равно было заметно, что вес пятилетнего мальчика для неё проблема куда большая, чем отсутствие бензина в автомобиле…

– Испачкает, – сказал девушка.

– Ерунда, – отозвался Егор.

Пейзажи в окнах поезда метрополитена отсутствуют, всё компенсирует непривычный сыроватый запах.

– Тебе виднее, – равнодушно сказала Настя. Ей досталась половинка Пашкиного тела; другая половинка размещалась на коленях Егора. Тем не менее, сидели они не вплотную, неосознанно соблюдали осторожность: не любовники.

И не собирались ими становиться.

– Тебе неслыханно повезло, – пробормотал Егор.

– Знаю, – кивнула Настя. – Всех предыдущих твоих подруг твой сын воспринимал, как попытку найти замену его матери…

– Сама догадалась?

– Глупости. Всё – глупости…

Прямо напротив них сидел пожилой мужчина, с не совсем здоровым лицом. Егору было наплевать на здоровье полустарика, – на запястье того виднелись часы, определённо электронные, поскольку сквозь шум движения метрополитена Егор различил музыку. Также он был уверен, что Настя тоже видела часы, но не задаёт вопроса, потому что цвет лица мужчины действительно не был здоров… ещё выдохнешь не так – и развалится человек, рассыплется на фрагменты.

– Ты уезжаешь?

– Да.

– В Город?

– Да.

– Потому и посоветовала меня уволить?

– Да.

Пашка зашевелился, почесал во сне нос; перевернулся лицом к Настеньке, основательно замарав ногами куртку отца.

– Я же говорила, – произнесла девушка.

Егор её не слышал. После очередной малолюдной станции – их названия не объявлялись в репродукторах, метрополитен экономил на всём, – он заговорил вновь:

– Мне почему-то всегда казалось, что Города на самом деле нет, всё это чушь собачья, вроде как сказки о летающих тарелках…

– Так оно и есть, – Настя говорила, глядя в его отражение в окне напротив, поверх мужчины с часами. – Вот, прилетит тарелка, и я опять улечу. Уже ноябрь…

Должен был быть какой-то ритуал, думал Егор, как вот встречал выпускников, или друзей-однополчан.

Бероев тоже наверняка уедет. Сотни бывших студентов сахаровского университет соберутся в одно время, в одном месте. В течении всей своей жизни они будут перемещаться с места на место, обречённые носить ярлык «новых временных сотрудников», никогда не найдут покоя, но всегда будут возвращаться в…

– Наша следующая, – прервала его размышления Настя, и, приподняв Пашку, прижала его к отцу, на брюках Егора остались следы самоутверждения пятилетнего ребёнка в реальном мире.

Не удержавшись, уже у выхода, Егор обернулся, и с безумным безразличием поинтересовался:

– Вы не подскажете, который сейчас час?..

Государственный университет им. Академика Сахарова

До начала середины восьмидесятых годов ХХ в. ГУ им. Сахарова был обычным ВУЗом, и его история ничем не отличается от других университетов: образован в 1935 году; за шесть лет, не имея собственного помещения, дал стране более шести тысяч специалистов различного уровня и профориентации; ряд преподавателей участвовали в создании ракетного оружия; были репрессированы; участвовали во второй мировой войне; были реабилитированы – и т. д., и т. п..

Конструктивные перемены в Университете начали происходить в 1982 – 1983 годах, при довольно интересных обстоятельствах. В наши дни изменения эти приписывают Комитету Национальной Безопасности (КНБ), однако это не совсем так. На самом деле заслуга эта принадлежит сотруднику Бюро Аномальных Явлений, в упомянутый период вздумавшему сотрудничать с Университетом. Его имя – Киселёв, Евгений Александрович, тогда он был начинающим специалистом и, как и все начинающие специалисты, страдал избытком энтузиазма. В рядах ГУ им. Сахарова (тогда – просто «ГУ») Киселёв встретил годами сложившуюся систему коррупции и взяточничества.

Надо заметить, что подобное можно было встретить едва ли не во всех ВУЗах страны, если вспомнить время, о котором идёт речь. Но Киселёв обратился именно в этот Университет, и общий расклад, разумеется, его не устроил. Не жалея ни сил, ни времени, ни средств, он уличил более 80% из общего числа сотрудников Университета во взяточничестве, и представил Большой Комиссии неопровержимые доказательства их вины. Бюро Аномальных Явлений выполняло в Университете заказ КНБ, потому «нацистам» и приписывают подвиг, которого они не совершали.

Колебалась ли Комиссия, принимая решение, или же постановление было принято немедленно, – Университет был закрыт по причине отсутствия преподавательских кадров. Студентам дали сдать летнюю сессию (1983 г.), после начались аресты, сборы показаний и солидных сумм.

Фактически Университет не прекращал своего существования; первого сентября 1983 года студенты вышли на занятия, но преподавали им уже совершенно новые люди, тщательно отобранные КНБ.

Отсюда начинается самое интересное.