История довоенного Донбасса в символах. Точки

Женщин у Егора было много. И все они появились только после того, как он женился; даже после того как родился Пашка – они всё равно продолжали появляться, подобно изображениям на кусках фотобумаги, позабывчивости оставленные в ванночках с проявителем. Некоторых Егор извлекал вновь, некоторые оставались, разъедаемые до беспомощного и безвозвратно чёрного состояния. Позже, вспоминая о них, засвеченных, Егор думал, что всё равно они достаются кому-то ещё, уже после него. Это было похоже на картинку из учебника по физике, гдеокружности хитроумной графикой были замаскированы до состояния спирали, но всё равно ведь – окружности…

– Спираль поставь, – сказал Егор.

– А со СПИДом как быть? – отозвалась Лена.

– С семейными только трахайся. Они не болеют.

– Да? А СПИД не лечится.

– Не лечится только глупость, – вздохнув, заметил Егор, и наклонился назад, упал на постель, задрав голову, и вот так смотрел на Лену, вверх ногами: нагую, им использованную, теперь уже окончательно набравшуюся признаками зрелой молодой шлюхи. Девушка хихикнула, на миг спрятала лицо в подушку, принялась тащить на себя одеяло, чтобы прикрыть обнажённую грудь. Дурачась, Егор не отпускал одеяло, прижал его локтем к корпусу; как отпустил, девушка перевернулась на спину, бесстыдно выставив соски грудей к потрескавшемуся потолку.

– Зачем ты это сделала? – спросил он. – Деньги нужны?

– Деньги у меня есть. Я не проститутка, – обиженно пробурчала она из-под подушки.

– Правильно, ты не проститутка, ты – дура…

– Сам ты дурак!

Авторов учебников по семейной психологии всё это могло интересовать по следующей причине: вот есть одна женщина, называется «жена», и вот есть другие десять – вся их особенность – это то, что они не похожи на первую, на жену. Субъективный фактор Егора таился в родной крови: остальные десять не рожали от него детей. Фактор привязанности родной крови крепче любого каната, посильнее какого-то там полового влечения. Если женщина говорит, что ждет ребёнка, она преследует одну из двух диаметрально противоположных целей: или удержать мужчину, или отпугнуть раз и навсегда. Или она действительно ждёт ребёнка. Для многих женщин беременность – единственный период, когда она может самостоятельно принимать решения. Убедившись в отсутствии беременности Лены, Егор оглянулся, посмотрел, сколько глупостей он натворил за неполный рабочий день, – а она-то не явилась в поле его зрения со вздутым животом, сказала всего-навсего о задержке!

– Где мои трусы?

– В прихожей, под вешалкой.

– А куртка? Там сигареты…

– Вон, на спинке висит…

– Ты что, затащила меня сюда без трусов и в куртке? – удивился Егор.

– Ты, вообще, ошалевший какой-то был, – жалобно пропела она. – Как с цепи сорвался.

– Ещё пару таких «задержек», и я тебя, кажется, прибью, – пообещал ей Егор.

– Ой-ой, грозный, как жук…

Отсутствие полового опыта до свадьбы – штука весьма опасная, непредсказуемая, готовая дать о себе знать в самый неподходящий момент. Теперь можно только сосчитать сколько раз в безвозвратном тинейджерстве, солнечной юности, выпадала возможность, – как джокер в долгой карточной игре, – а ничего не вышло, или у противника была на руках специально подготовленная карта, или противника не существовало вовсе, и играл ты сам с собой. Егор смотрел на всё это с точки зрения, суженной эгоизмом и прагматизмом, и цинизмом, и меркантилизмом; в редкие минуты, представляя, как зажимает в тисках боли кисть своей руки, или бьёт себя током, он понимал, что главная боль всё равно достанется его жене, и он не в состоянии разделить её участи, поскольку…

Кстати, откуда появилась эта способность анализировать свои собственные поступки? Прежде за собой Егор подобного не замечал. Может к доктору обратиться? «Ну да, к психоаналитику», – усмехнулся он.

– Ирка завтра замуж выходит, – объявила Лена, вставляя в мочку уха серьгу.

– Завтра же среда…

– У неё муж на выходные уезжает куда-то, – Лена говорила, с усилием разбавляя завистливую интонацию безразличием. – Куда-то за границу. В Израиль, кажется…

– Он еврей, – без вопросительного знака произнес Егор.

– Бизнесмен. Магазин «Витязь» знаешь?

– Стройматериалы?

– Ну да. Его магазин.

Свадьба имеет все свойства зеркала, думал Егор. До неё можно честно скакать из койки в койку, остановить после выбор на одном человеке, назвать его любимым и единственным, и так далее, после неё остаётся одна… а если выбор остановлен в самом начале, то отражаться в семейной жизни нечему, и приходится отображать те объекты, которых просто не существует в природе, и таким незатейливым образом изменить законы метафизики. Поразительно, Егор создавал свою активную добрачную половую жизнь уже после свадьбы; вот-вот должны были зазвучать издевательские аплодисменты, вместо этого Егор услышал:

– Покатаешь меня на машине?

Несколько секунд он смотрел в тёмные глаза с блёстками настойчивости, готовые разразиться бурею слёз, посмотрел на большой, щедро украшенный помадой рот, способный в любой момент извергнуть невиданные книжными полками ругательствами, а у Егора не было даже эрекции, чтобы избежать всего этого.