История древнерусской литературы

Несмотря на сужение государственного кругозора, литературная деятельность вдохновлялась общественными интересами. Даже в XIII в. древнерусские тексты не признают обычно лирику как выражение чувств одного поэта, независимо от голоса всего народа. За редкими исключениями, историческая тематика остается преобладающей. Перед лицом ширящейся междоусобной борьбы и надвигающихся новых степных орд, комментатор современной ему истории все чаще подбирает мрачные образы апокалиптического характера, в которых он видит воплощение божественного гнева. Голоса русских писателей слабеют одновременно с угасанием последних сил гибнущих христиан. В конце XII в. князья Руси Ярослав и Мономах продолжают сражаться против половцев. В дальнейшем эта борьба теряет традиционный колорит вселенской эпопеи и превращается в локальное соперничество перед лицом чудовищного бедствия — монголов, наступающих из Азии. Начинающееся монгольское завоевание побудило половцев и русских объединить свои силы в попытке совместно защитить территорию, которая оказалась неожиданно и по-семейному ограниченной по сравнению с владениями Чингис-хана. Если половцы, как некогда печенеги, были опасными противниками, замыкающими на востоке мир христианства, то империя Чингис-хана представлялась настолько могучим миром, что он мог превратить целую цивилизацию восточноевропейских степей в провинцию. Впервые русские горизонты, до сих пор ограниченные Европой и Ближним Востоком, включенные в средиземноморскую традицию, расширились до Китая.

В 1223 г. войска Чингис-хана, перейдя Волгу, двинулись по направлению к Крыму. Русские, объединившись с половцами, попытались оборонять области вблизи Азовского моря, в том месте, где лишь изредка проходили наиболее удачные набеги. Поражение при реке Калке означало конец союза половцев и Руси.

Спустя несколько лет та же империя, созданная величайшим героем монгольского племени, была поражена внутренним кризисом и раздроблена на разные владения. Монголы, казалось, лишились своей силы. Покоренные ими народы получили общее название «татар». После смерти Чингис-хана они образовали новое государственное объединение — от Восточной Европы до центра Сибири — в котором тюрко-половецкий элемент выработал собственный язык и которое Европа знает под именем Золотой Орды. Когда эта новая сила предприняла поход на запад, княжества и города Руси постепенно были сметены. В 1240 г. пал Киев. Агония других центров продлилась несколько лет и завершилась в течение века.

Татарское завоевание рассматривалось как наказание Божие, но ничуть не предпочтительнее оказалось в этот период и продвижение германского католичества с запада. При столкновениях с Золотой Ордой князья Руси становились вассалами, но сохраняли свою административную власть так же, как рядом с ними славяно-православное духовенство удерживало свои прерогативы. Поэтому, когда в 1240 (в том году, когда пал Киев) шведы появились в устьи Невы, князь Новгородский Александр снискал благодарность отечества, нанеся им поражение в знаменательной битве, освятившей также вассальную зависимость русских по отношению к татарам. Два года спустя тот же Александр освободил земли, которые можно отныне определить как христианские области Татарии, от агрессии христианнейших Тевтонских рыцарей. Веротерпимость татар Золотой Орды, которые медленно переходили от шаманства к исламу, лишенная, однако, фанатичности арабов по отношению к «неверным» христианам, имела решающее значение для развития древнерусской культуры. Положение вассальной зависимости влекло за собой военные и фискальные обязательства (китайские чиновники ввели на Руси специальные системы для взимания дани), но не угрожало преемственности веры и языка, т. е. оставляло нетронутыми основы Slavia Orthodoxa.

ЭПОПЕЯ ИГОРЯ СВЯТОСЛАВИЧА

Наше восприятие литературной цивилизации, которая расцвела к концу XII в. на разделившейся на отдельные княжества Руси до татарского завоевания, которое принесло иное видение жизни, в значительной степени зависит от того, как мы будем интерпретировать одно краткое (около дюжины печатных страниц) и крайне противоречивое сочинение, озаглавленное «Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святославича, внука Ольгова». Длительные современные дискуссии по поводу достоинств этого текста возвращают в литературно-филологическом контекст, к типологии «mystery story»: улики и подозрения по отношению к особам «высшего общества», неожиданные сценические повороты, всегда находящиеся в действии «детективы» и аналитики, политико-идеологические маневры с целью затруднить свободное течение следствия, а также повторяющиеся риторические обращения с целью отыскать не что иное, как истину. Чтобы проследить развитие этого вызывающего сомнения процесса, необходимо напомнить несколько важных фактов. В том, что касается этих фактов, здесь сталкивается множество аргументов как в пользу их «обвинения», так и в пользу «защиты».