История двойника

— Большинство смертных носят маски и стараются казаться не тем, кем они являются на самом деле, — ответил Господь, которого я не мог видеть из-за бьющего в глаза света. — Все они, как и ты, хотят урвать свой кусочек счастья, вот только ищут его там, где оно не водится. В общем, обычная история…

— Значит, у меня еще есть надежда войти в Царствие Небесное? — робко поинтересовался я.

— Ищущие счастья обречены на Рай, поскольку в конечном счете жаждут именно его. Разве я могу отвергнуть своих детей, заплутавших по дороге в мою обитель? — с отеческой заботой произнес Творец, развеивая мои худшие опасения. — Что еще хочешь поведать о себе, Риддек? Впрочем, можешь не утруждаться. Я и без того хорошо знаю твое сердце вместе с историей земной жизни.

Не столько смысл сказанных мне слов, сколько искренняя теплота в голосе произносящего их, чудесным образом преобразили грозную атмосферу Судного дня. Всепоглощающий страх неотвратимого и совершенно заслуженного наказания поначалу сменился чувством невыразимого облегчения вместе со смиренной благодарностью Небесам за всепрощение, а затем в душе воцарился блаженный покой, столь редко посещающий меня наяву. Исполненный этого потрясающего переживания я и проснулся в залитой утренними лучами спальне, сразу же услышав удаляющийся стук копыт за окном. Когда они без остатка растворились в рассветной тишине, мне стало ясно, что прощание с Аретой я проспал, отчего перекочевавшее из сновидения в явь блаженное состояние быстро сошло на нет. Подушки еще хранили волнующий аромат ее волос, который перебивал витающий в спальне крепкий запах кожаных перчаток и ремней людей Сарантанелло, пришедших за знойной южанкой во время моего дивного сна.

Ближе к обеду в доме появился хозяин мрачнее тучи и своим пристальным взором тут же заметил следы от укусов на моих руках, после чего битый час крыл меня последними словами во все горло, обещая умертвить за непригодностью внешнего облика. Он угомонился только тогда, когда его богатый запас бранных слов вперемешку с угрозами окончательно иссяк, после чего Олимпиодор принялся по обыкновению рассуждать вслух. Запутавшись в потоке хаотично скачущих мыслей, я опустил веки и стал пропускать словесные хитросплетения мимо ушей, переносясь силой воображения в объятия Ареты.

— О чем задумался, любезный? — вдруг рявкнул хозяин с откровенной издевкой.

— Можете ли вы в следующий раз привести именно ту девицу, которая ублажала меня в прошедшие сутки? — возьми да и спроси я в ответ. — Готов ждать сколько потребуется, но мне очень хочется увидеть ее вновь.

Видимо, опешив от моей наглости, Сарантанелло долго изучал мою физиономию взглядом, а затем недоуменно произнес:

— Никак не возьму в толк, Риддек, ты прикидываешься непроходимым идиотом или вправду сама святая простота?

Я понял, что малость перегнул палку и захотел как-то смягчить свою дерзкую просьбу выражениями «покорнейше прошу» и «будьте настолько добры», но хозяин заговорил прежде, чем мне удалось вымолвить слово:

— Излагаю предельно ясно и откровенно, а ты слушай внимательно: сразу после визита к тебе девицу пришлось зарезать и закопать в лесу. Она не успела ничего толком осознать и потому избежала мучений. Сей шаг был необходим, поскольку кроме моих верных людей никто не должен видеть тебя настоящего, да еще в этом доме, который, согласно учетным книгам, принадлежит моему дальнему родственнику, упокой, Господи, его душу! Неужто так затруднительно было постичь закономерный исход своей дурацкой прихоти? Неужто столь тягостно бремя воздержания? — он на мгновение умолк, тяжело вздохнул, а затем добавил поникшим голосом: — К тому же я тебе задал прямой вопрос — не будет ли тебе жалко распутную девку и однозначно уведомил в ясных выражениях о том, что тяжкий грех ляжет исключительно на твою душу.

Страшный смысл сказанного никак не укладывался у меня в голове, словно я взаправду был идиотом. Считанные секунды во мне теплилась призрачная надежда, что наступившая тишина в следующий миг взорвется громогласным хохотом, после чего самодовольный Сарантанелло назовет свое заявление розыгрышем. Однако обманчивую веру в лучшее безжалостно развеяло его совершенно каменное лицо, на котором застыл цепкий ледяной взор. Такую холодную сосредоточенность я замечал в облике хозяина незадолго до моих появлений перед людьми в роли герцога, когда не было места никаким шуткам, а потому понял — он сказал чистую правду. Лишь каким-то чудом я сдержал первый пришедший ко мне порыв, не бросившись на него с кулаками. Будто угадав мое крайнее и с трудом сдерживаемое негодование, Олимпиодор встал с кресла и как бы ненароком коснулся мясистой ладонью висевший на узорчатом поясном ремне кинжал с рукоятью из лосиного рога.

— Завтра утром навестим тыловой лагерь с неожиданным визитом. Приветствий заучивать не нужно. Поприсутствуем лучников при их построении и удалимся, сославшись на неотложные дела. Ты должен выглядеть свежо, потому ложись спать пораньше, — ровным тоном распорядился Сарантанелло и медленно зашагал к выходу из дома.