История Джис-Ук

One midwinter day, Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile.	Однажды, в середине зимы, на Двадцатую Милю заехал отец Шампро - иезуитский миссионер.
Bonner fell upon him and dragged him into the post, and clung to him and wept, until the priest wept with him from sheer compassion.	Боннер накинулся на него, втащил в факторию, обнял и расплакался так, что священник сам заплакал из сочувствия.
Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment, swearing valiantly that his guest should not depart.	Затем Боннер безумно развеселился и устроил роскошный пир, клянясь, что не отпустит гостя.
But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order, and pulled out next morning, with Bonner's blood threatened on his head.	Но отец Шампро торопился к Соленой Воде по неотложным делам своего ордена и уехал на следующее утро, напутствуемый угрозами Боннера, что его кровь падет на голову священника.
And the threat was in a fair way toward realization, when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp.	Он был уже близок к осуществлению этой угрозы, но тут после долгой охоты вернулись на зимнее становище тойаты.
They had many furs, and there was much trading and stir at Twenty Mile.	Мехов было много, и на Двадцатой Миле закипела оживленная торговля.
Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things, and Bonner began to find himself again.	Джис-Ук приходила за бусами и яркими тканями, и Боннер постепенно вновь обретал себя.
He fought for a week against her.	Целую неделю он боролся.
Then the end came one night when she rose to leave.	Затем, как-то вечером, когда Джис-Ук собралась уходить, наступил конец.
She had not forgotten her repulse, and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride.	Она еще не забыла, как ее отвергли, а в ней жила гордость Спайка О'Брайена - гордость, гнавшая его открыть сухопутный Северо-Западный проход.
"I go now," she said; "good-night, Neil."	- Я иду, - сказала она. - Доброй ночи, Нийл!
But he came up behind her.	Но он догнал ее у двери.
"Nay, it is not well," he said.	- Не уходи, - сказал он.
And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash, he bent forward, slowly and gravely, as it were a sacred thing, and kissed her on the lips.	И когда она повернула к нему вдруг просиявшее лицо, он медленно и торжественно наклонился, как будто совершая священнодействие, и поцеловал ее в губы.
The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips, but she understood and was glad.	Тойаты не знают значения поцелуя в губы, но она поняла и была рада.
With the coming of Jees Uck, at once things brightened up.	С приходом Джис-Ук жизнь сразу стала светлее.
She was regal in her happiness, a source of unending delight.	Джис-Ук была царственно счастлива, а с нею был счастлив и он.
The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man that had stooped to catch her up.	Простота ее мышления, ее наивное кокетство удивляли и восхищали утомленного цивилизацией человека, снизошедшего до нее.