История елочной игрушки, или как наряжали советскую елку

Между тем основная масса граждан, приобретая елочные игрушки для своих детей, мало задумывалась над уровнем их «советскости», а руководствовалась в первую очередь степенью красоты и привлекательности елочного украшения. Поэтому «социально близкая» елочная игрушка должна была быть эстетична, должна была отражать и воплощать как властные ценности, так и потребительские ожидания. Будучи связанной скорее с эмоциональным отношением к миру, нежели с отношением познавательным432, по своим таксономическим признакам она непременно должна была воздействовать на органы чувств маленького человека433. Советская педагогика, нацеленная на формирование «гармонично развитой личности», всегда подчеркивала особую значимость эмоционального фактора в процессе воспитания детей через искусство434, и елочная игрушка оказывалась тут как нельзя кстати. В массовом сознании, в массовых представлениях и оценках образ елки обычно ассоциировался с понятием «красивая» («Хотел бы я видеть человека, который бы сказал, что елка некрасива!» – восклицал булгаковский герой435), вне зависимости от того, что она собой в действительности представляла, ибо «принизить» и «обидеть» елку было все равно что лишить себя важной части, практически – сути и символа праздника.

Из коллекции Л. Блатт. 1. Девочка с муфточкой; папье-маше, роспись, слюда; 1940–1950-е гг., Ленинград. 2. Знайка; вата, картон, ткань, слюда; 1953. 3. Иван и Жар-птица; папье-маше, ручная роспись, ткань, слюда; 1950-е гг. 4. Поросенок из сказки «Кошкин дом»; папье-маше, роспись, слюда; 1950–1960-е гг. 5. Емеля и щука; папье-маше, ручная роспись, слюда; 1950-е гг. 6. Казачок; папье-маше, роспись, ткань, слюда; 1950-е гг.

В методических указаниях по украшению елки было четко оговорено, что случаи «антихудожественного» украшения елки, когда на самое видное место вешались «коробки с настольными играми (на веревке), серые резиновые игрушки, голые целлулоидные куклы, кольца для салфеток»436, должны быть прекращены. На елку не следовало помещать плохо склеенные, грубо вырезанные игрушки – «все должно было быть красиво», поскольку нужно было «обеспечить советским малышам нарядную, красивую елку», «новогодняя елка должна была веселить, радовать, увлекать своей сказочностью и красотой»437. Одной из главных положительных характеристик произведенной елочно-игрушечной продукции считался ее «привлекательный вид»438.

Однако желаемое и действительное совпадали далеко не всегда. Дореволюционные ангелочки, феи и ангелоподобные хромолитографированные снежинки были красивы своей особой, «застывшей», кукольной красотой. Лица советских елочных фигурок часто выписывались грубо, схематично (иногда лишь тремя точками – губы, глаза), были размыты, ассиметричны и излишне типизированы. Поэтому можно говорить о некоей «обезличенности» отдельных советских елочных игрушек в самом прямом смысле этого слова. В других случаях лица кукольных человечков были выписаны очень тщательно, но выглядели грубо и вульгарно – тонкие удлиненные ниточки неестественно темных бровей, вытаращенные глаза, искривленный рот. Зачастую их отличал искусственно яркий, нереальный и в своей нереальности отталкивающий – фиолетовый, темно-коричневый, пронзительно-розовый – цвет лиц и какая-то расплывающаяся одутловатость, как будто эти куколки были больны. Все это отнюдь не соответствовало приписанной им в елочном визуальном сценарии роли.

Отчасти специфика художественного решения образа советской елочной куколки была порождена и обусловлена самобытными традициями русского народного искусства, которые, по мнению теоретиков игрушечного дела, предполагали «отсутствие излишней детализации, предельную обобщенность художественной трактовки образа человека, ясность силуэта, жизнерадостность росписи и внешнего оформления»439. Лица дешевых кустарных кукол носили лубочный характер – их раскрашивали условно440. Однако хотя между народной куклой и елочной игрушкой и прослеживалась явная связь и преемственность, до совершенной формы и утонченного наивно-философского содержания русской народной игрушки советской елочной игрушке было очень далеко.

«Некрасивость» первых советских елочных игрушек объяснялась, вероятно, не только несовершенством и неразработанностью тогдашних производственных технологий. Учитывая специфику детского восприятия, особое внимание тогдашние воспитатели уделяли созданию завершенного, целостного образа советской елки, не акцентируя отдельные детали. В директивных статьях того времени, посвященных производству игрушки, можно было встретить отдельные критические замечания по поводу излишней «взрослости» кукольных лиц и призывы наделить их более «детскими» и притом «типично русскими чертами»441. Что следовало понимать под «русскостью», авторами этих статей не разъяснялось. Вероятно, каждому из мастеров-игрушечников эти критерии следовало вырабатывать самому. Однако в условиях развернувшейся в тот период борьбы с космополитизмом и «низкопоклонством» перед Западом такие призывы были очень актуальны.