История этических учений

Вместе с тем в «Чжуан-цзы» максимально акцентирована вездесущность дао: оно не только «проходит (син) сквозь тьму вещей» (гл. 12), образует «пространство и время» (юй чжоу) (гл. 23), «рождает и дух и Душу» (цзин шэнь) (гл. 22), «рождает небо и землю, одухотворяет навей и господа» (гл. 6), но и присутствует в разбое (гл. 10) и даже в кале и моче (гл. 22). Дао — это объединение (цзянь₁) благодатей (гл. 12), генерализация (гун₁) неба и земли, инь и ян, предел (цзи₈) вещей (гл. 25), в котором все объекты и субъект (я) уравниваются (ци₃) и обретают единство (и₃) (гл. 2). Предельное всемогущество дао проявляется в естественном детерминизме благодати: «Знать, что тут ничего не поделаешь, и спокойно принимать это как предопределение есть предел (чжи₉) благодати» (гл. 4). Благодать «проникает (тун) в небо и землю» (гл. 12), подразделяется на восемь разновидностей: левое и правое, нравственную норму и должную справедливость, долю и различение, соперничество и борьбу (гл. 2). Три благодати конкретной личности — высокорослость, дородство и красота (гл. 29), а «предельная благодать сердца» — бесстрастие (гл. 15).

Сближение понятий «дао» и «предел» наметилось уже в «Шу цзине» («Хун фань», § 5). Если в «Чжуан-цзы» дао стоит еще иерархически выше Великого предела (тай цзи) (гл. 6), то в «Люй-ши чунь цю» (V, 2) оно в качестве «предельного семени» (чжи Цзин) отождествляется с такой ипостасью Великого предела, как Великое единое (тай и).

В «Хуайнань-цзы» дао, телесной сущностью которого является отсутствие-небытие (гл. 16), а обнаружением Хаос, Бесформенное, Единое (гл. 21), характеризуется как «стягивающее пространство и время» (гл. 1) и нелокализованно находящееся между ними, но в то же время зависящее от «телесной личности» (шэнь) (гл. 11). У Гэ Хуна (284–363) дао в ипостаси Единого обрело уже два модуса — Таинственное Единое (сюань и) и Истинное Единое (чжэнь и) («Баопу-цзы» — «[Трактат] Учителя Объемлющего Простоту», I, 18).

Даосские идеи развивались также школой Сун Цзяня и Инь Вэня («Гуань-цзы», гл. 36–38, 49; «Инь Вэнь-цзы»), которая трактовала дао как естественное состояние семенной, тончайшей, эссенциальной, подобной духу (цзин₂, лин₁) пневмы, не дифференцированной ни телесными формами, ни именами-понятиями, а потому пустотно-небытийной (сюй у). В «Дао дэ цзине» вездесущность дао передана оксюмороном его одновременной великости (да) и малости (сяо) (§ 34, а также 18, 25, 53), а в «Чжуан-цзы» (гл. 33) процитировано высказывание основоположника «школы имен» (мин цзя) Хуй Ши: «Предельно (чжи₉) великое, не имеющее [ничего] вовне, называется великим единым (да и); предельно малое, не имеющее [ничего] внутри, называется малым единым (сяо и)»). В «Гуань-цзы» (гл. 36, 49) и «Люй-ши чунь цю» (XV, 3) отражена идентификация дао с «великим единым» и «малым единым»: «так велико, что не имеет [ничего] вовне; так мало, что не имеет [ничего] внутри».

Подобная трактовка дао стала общепринятой в традиционной китайской культуре, находя воплощение и в философских опусах (см., например, «Чжун юн», § 12), и в художественной литературе. Так, в приписываемой родоначальнику авторской поэзии Цюй Юаню (ок. 340 — ок. 278) и входящей в «Чу цы» («Чуские строфы», 5) поэме «Юань ю» («Путешествие в даль») сказано: «Путь (дао) может быть получен, но не может быть преподан (чуань). Он так мал, что не имеет [ничего] внутри; он так велик, что не имеет краев».

Представители школы военной мысли (бич цзя) также положили концепцию дао в основу своей теории. В «Сунь-цзы» («[Трактат] Учителя Суня») оно называется первым из пяти устоев военного искусства (наряду с «условиями неба и земли», качествами полководца и законом-фа), состоящим в единстве волевых помыслов (и₂) народа и верхов (I, 3). Поскольку война в трактате рассматривается как «Путь (дао) коварства» (I, 7), дао в нем связывается с идеей эгоистической самостийности и индивидуальной хитрости, которая была детализирована в позднем даосизме («Инь фу цзин»). Согласно «У-цзы» («[Трактат] Учителя У»), дао — «то, благодаря чему происходит обращение к основе и возврат к началу», то, что умиротворяет и становится первым в ряду четырех общих принципов успешной деятельности (остальные — должная справедливость, спланированность, требовательность) и «четырех благодатей» (остальные — должная справедливость, благопристойность, гуманность) (гл. 1).