История философии. Средние века

Пока Бонифаций хорошо знал и часто использовал примеры из трактата «О власти церкви» («De potestate ecclesiastica») Жиля Римского (ум. в 1302 г.). В данной работе[324] Жиль доказывает, что, поскольку Христос обладал всей полнотой власти, духовной и светской, постольку духовной и светской властью обладает папа. Однако, поскольку Христос добровольно отказался от светской власти, церковь, следуя Его примеру, оставляет управление мирскими делами в королевских руках. И хотя право на светскую власть церковь вручает светским монархам, верховная власть (dominium) в полном смысле этого слова, впрочем, остается вместе с церковью. А далее утверждается, что, как и все человеческие сознания являются подвластными Христу, точно так же все люди являются подвластными римскому понтифику. Однако, вне всякого сомнения, они не являются таковыми de facto. В то же время нехристианские правители, не получившие своих светских властных полномочий от церкви, являются, таким образом, скорее узурпаторами, чем законными монархами[325].

5

Трактат «О власти церкви» Жиля Римского был написан ради поддержания притязаний папства в его споре с французским королем, хотя очевидно, что по своему содержанию он вышел далеко за границы поставленной задачи. Нет никакой необходимости говорить о том, что в поддержку позиции короля писались и другие сочинения. Одним из наиболее интересных трудов является трактат «О королевской и папской власти» («De potestate regia et papali») доминиканца Иоанна Парижского или Иоанна Куидора (ум. в 1306 г.).

В этой работе Иоанн Парижский в значительной мере следует учению Аристотеля и святого Фомы Аквинского. Истоки политического общества, по его мнению, лежат в человеческой природе, которую сотворил Бог, а само общество возникло задолго до христианского института церкви. Оно является естественным проявлением организованности человеческой природы и для своего оправдания не испытывает нужды в церкви. Гражданское правительство как существенный элемент, поддерживающий и укрепляющий состояние политического общества, тоже является естественным институтом власти. Оно так же не обязано церкви как своим существованием, так и своим оправданием. Поэтому король, который является христианином в соответствии со своим религиозным долгом, находится в подчинении у папы, его духовного авторитета, хотя сам король является лицом независимым. Государство, как таковое, не имеет отношения к сверхъестественному конечному уделу человека, открытому нам Христом. Государство преследует свои собственные цели, и в своей прикладной сфере оно автономно и независимо. Ни с помощью отвлеченных доводов, ни прибегая к помощи исторической очевидности невозможно доказать, что король Франции являлся субъектом, подчиненным папе.

Интересная особенность труда Иоанна Парижского заключается в том способе, с помощью которого он подходит к оценке природы государства и церкви. Необходимо помнить, что существом одной из идей, выдвинутых папством и его сторонниками, является требование соответствия единства христианского мира и единственного светского правителя, императора, с таким же единством духовной власти в лице папы. Подобное представление было обусловлено в том числе притязаниями папства на влияние в сфере светской жизни, – так, если сама церковь в действительности не обладает материальным орудием власти, то ведь император получает юридическое право его владением от папы. Вопрос – был или не был король Франции как субъект права подчиненным императору как светскому главе христианского мира – являлся скорее академическим или теоретическим, нежели практическим. Непосредственным предметом обсуждения для Иоанна Парижского были отношения между французским монархом и папством. Но единство христианского мира в качестве обсуждаемой темы давало возможности развития идей, непосредственно относящихся к природе церкви и государства.

Поскольку дело касается церкви, то в основе ее сущности лежит принцип универсальности или всеобщности. У человека есть только один предельный или высший удел в жизни, и церковь, которую беспокоит приобретение человеком его последнего удела, обладает в этом отношении универсальной миссией. Открываемая истина является одной и той же для всех, сама по себе она способна к изменению, в среде какого бы народа она ни осуществлялась. Однако в случае с государством положение дел выглядит иначе. Государство – это естественный институт власти, а не организация, наделенная сверхъестественной целью. Естественные различия – географические, климатические и этнические – формируют широкое разнообразие политических обществ, приспосабливающихся в своем становлении к различным обстоятельствам. При этом, исходя из факта духовного единства христианского мира под началом одного владыки, невозможно найти убедительных доказательств необходимости светского объединения или единства под началом одного императора. Проводить такого рода доказательства – значит смешивать сферы естественного и сверхъестественного.