История философии: Учебник для вузов

Бог тем самым не может ни знать, ни хотеть делать зла, и для Него из числа бесконечных возможностей в каждый момент открывается лишь наилучшая. Отсюда же проистекает отмеченный критиком Абеляра — Бернардом Клервоским— принцип божественной субординации применительно к единосущному Богу-Творцу: если Отцу Абеляр приписывает абсолютное всемогущество (omnipotentia), то Сын обладает лишь частью могущества Отца (aliqua potentia) (насколько премудрость есть сила последовательно различать все истинное и ложное), Дух же Святой совершенно не содержит в себе могущества (nulla potentia) (так как понятие благости вовсе не предполагает его наличия). Другое возражение Бернарда Клервоского Абеляру касалось того, что, по мнению первого, его философия накладывает на всемогущество Бога немалые ограничения. В своем послании к папе Иннокентию II (ум. 1143 г.), которое было отправлено после Саисского осуждения, Бернард среди прочих «недолжных» высказываний Абеляра указывает и на то, что всемогущество Бога, по мнению Абеляра, тождественно Его актуальным деяниям. Эти слова действительно в точности отражают воззрения Абеляра на характер божественного всемогущества: «Итак, как бы долго я ни размышлял, принимая во внимание, что только Бог способен делать то, что подобает Ему делать, и Ему не подобает делать то, что Он оставляет несделанным, поистине я прихожу к мнению, что Бог способен делать только то, что Он делает, когда бы Он ни делал это, хотя с этим нашим мнением никто не согласен или согласны лишь некоторые» (Петр Абеляр. Введение в теологию, III, 5). То, что «подобает» (convenit) действиям Бога, говорит Абеляр, есть исключительно нечто достойное и наилучшее. Следовательно, так как Бог всегда совершает лишь самое лучшее, всемогущество Бога ограничено тем, что Он совершает. Для Бернарда подобное означает только одно: отрицание принципа божественного всемогущества, так как в основе всего рассуждения кроется замысел ограничить природу предвечного Бога-Творца сферой того, что может понять человеческий разум: тем самым границы человеческого понимания оказываются границами всемогущества Бога. В рамках своей этической концепции Абеляр опирается на понятие естественного нравственного закона, представление о котором (пусть даже расплывчатое) имеют все люди — вне зависимости от их воспитания или вероисповедания. Абеляр здесь исходит из различениямежду пороком (vitium), грехом (peccatum) и дурным поступком (actio mala). Порок — это склонность к недолжному, т. е. стремление не делать того, что при всех обстоятельствах делать нужно, и невоздержанность от того, чтобы не делать того, что не должно. С точки зрения Абеляра, порок — это не грех, а только лишь склонность к греху, с которой мы можем постоянно бороться и которую мы обладаем способностью побеждать. Грех не заключается в склонности воли, так как действовать дурно может быть, в том числе, нашей природной (врожденной) способностью; грех состоит исключительно в невоздержании от того, чего не следует делать, т. е. в согласии с этим последним, в непротивлении злу. Грех, таким образом, есть внутренне намерение (intentio) человека, идущее в противовес собственной совести и возникающее в результате пренебрежения волей Творца. Дурной же поступок, будучи внешним проявлением греха, является только лишь следствием осуществившегося дурного намерения и уже ничего к нему не добавляет. Отсюда, по мнению Абеляра, отпущение человеку грехов невозможно без личного покаяния грешника и при отсутствии личного благочестия у священника, отпускающего грехи.