История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 3: философия XIX — XX в.

Вторая часть “Философии свободы” называется “Происхождение зла и смысла истории”. Бердяев пишет: “Болезненный кризис современного человечества связан с трудностью выхода из психологической эпохи — эпохи субъективизма, замкнутого индивидуализма, эпохи настроений и переживаний, не связанных ни с каким объективным и абсолютным центром. Гнет позитивизма и теории социальной среды, давящий кошмар необходимости, бессмысленное подчинение личности целям рода, насилие и надругательство над вечными упованиями индивидуальности во имя фикции блага грядущих поколений, суетная жажда устроения общей жизни перед лицом смерти и тления каждого человека, всего человечества и всего мира, вера в возможность окончательного социального устроения человечества и в верховное могущество науки — все это было ложным: давящим живое человеческое лицо объективизмом, рабством у природного порядка, ложным универсализмом. Человеческий род механически подчинил себе человека, поработил его своим целям, заставил служить его своему благу, навязал ему свое общее и как бы объективное сознание”¹⁰. Таким образом, кризис человечества как кризис истории Бердяев видит в том, что ложный объективизм подавил человека. Реакцией на это стала эпоха “психологическая, субъективная”¹¹.

Разразился бунт субъективизма, который отрицает все объективное, а всякую иллюзорность и всякую мистику возводит в закон, — такой оказалась плата за ложный объективизм, за философию натурализма и материализма¹². Как выйти из философского тупика? Ответом на этот вопрос и стала заключительная часть бердяевской “Философии свободы”, надо сказать, гораздо менее интересной, чем первые две, где легко, свободно и даже изящно осуществляется критический анализ современной философии. В последней же части “Философии свободы” Бердяев пытается наметить контуры теософского, религиозно-философского выхода из сложившейся ситуации духа. Выход — не философия свободы, а новая теология свободы. У Бердяева она связана с утверждением идеи некоей Вселенской церкви, о которой он говорит так: “Церковь для нас не есть церковь поместная, национальная; не есть даже церковь православная в истинном понимании этого слова, но есть церковь Вселенская, кафолическая, церковь космическая, хотя и непрерывно связанная со священным преданием, священством и таинством. Мировое и национальное церковное возрождение возможно лишь на почве укрепления вселенского церковного сознания и предполагает обострение вопросов о соединении церквей. Но проблема соединения церквей есть вековечная, всемирно-историческая проблема Востока и Запада. Россия стоит в центре Востока и Запада — она соединяет два мира, в ней — узел Всемирной истории, и растет сознание религиозного признания России. Но соединение Востока и Запада, соединение церквей есть взаимопроникновение, взаимодействие двух религиозных опытов, двух типов культур”¹³.

Важнейшей книгой Бердяева, одной из самых интересных и в то же время спорных в его творчестве является “Смысл творчества. Опыт оправдания человека”. Она писалась, вероятно, несколько лет и была опубликована в 1916 г., вызвав множество критических откликов и дискуссий. Ибо Бердяев, отчаянный спорщик, критик по самой своей натуре и призванию, нападал в этой книге на многих философов и на многие направления традиционной и современной ему философии. Из материалов, связанных с работой над этой книгой, видно, насколько широко Бердяев ознакомился с соответствующей его замыслу литературой. К каждой главе имеются приложения, содержащие критический обзор литературы. “Смысл творчества...” — программное произведение Бердяева, хотя впоследствии он написал много других книг и статей. «Дух человеческий, — так начинается Введение в книгу, — в плену. Плен этот я называю “миром”, мировой данностью, необходимостью. “Мир сей” не есть космос, он есть космическое состояние разобщенности и вражды, атомизация и распад живых монад космической иерархии. И истинный путь есть путь духовного освобождения от “мира”, освобождения духа человеческого из плена у необходимости. Истинный мир не есть движение направо или влево по плоскости “мира”, но движение вверх и вглубь по линии внемирной, движение в духе, а не в мире»¹⁴. Космос есть истинно сущее подлинное бытие. Но мир призрачен, призрачны мировая данность и необходимость. Из этого призрачного мира, с которым человек все-таки связан как с миром необходимости, нужно прорваться в какой-то иной мир, в другую реальность, в истинно сущее как подлинное бытие.