История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Но, кроме того, в течение зимы 1788-1789 гг., Финляндия обнаружила большое рвение к самозащите. Она жертвовала людьми и деньгами. Карелия вооружалась. Здесь и там создавались крестьянские ополчения, которые, помимо их желания, подчинены были офицерам. Улеаборг и Каяна выставляли милицию, получив за это льготы по податям. Военное ведомство укрепило Ганге и озаботилось сформированием флотилии канонерских лодок на Сайме.

В начале июня король Густав прибыл в Финляндию.

В кампанию 1789 г. Мусин-Пушкин по-прежнему не спешил действиями. «Шведы нам, а мы ему ничего не сдали», — писал гр. Завадовский.

11 апреля 1789 г. Императрица писала Великому Князю Павлу Петровичу: «Вы спрашиваете у меня относительно предстоящей войны; она будет оборонительная, война отдельных частей и еще скучнее прошлогодней».

Василий Яковлевич Чичагов

Во главе флота Императрица поставила 63 летнего Василия Яковлевича Чичагова, который допускал кровопролитие, как самую неприятную и неизбежную крайность. Он был человек добродетельный, отличался кротостью нрава, но энергия и предприимчивость не составляли более его выдающейся особенности, хотя в молодые годы, вероятно, обладал запасом их, судя по тому, что обучался в Англии и дважды отправился из Колы по направлению к Берингову проливу для решения вопроса о пути в Индию. Эта экспедиция была снаряжена по мысли М. В. Ломоносова «в глубочайшей тайне от сената». Императрица увлекалась величием проекта, надеясь, что русское открытие затмит славу Васко-де-Гама. Чичагов, оба раза (в 1764 и 1766 гг.) встретясь с непроходимыми льдами, вынужден был вернуться. Однако за старание достичь «до повеленного предмета» был щедро вознагражден со своими спутниками.

Перед кампанией 1789 г. его тоже снабдили обширнейшей инструкцией, которая в состоянии была поставить всякого в безвыходное положение. Чего только не ввели в нее! Указывалось, например, что надо стараться переменять корабли во время боя, что хорошо всей эскадрой обрушиваться на фланги неприятеля и т. п.

Корабельный флот был довольно хорошо вооружен, но от Чичагова общество ничего не ожидало и было ему благодарно даже за то, что «выкурил» часть плохих капитанов. Он известен был еще своим нерасположением к иностранцам.

Во главе морского ведомства стоял гр. Ив. Григ. Чернышев. Он не имел понятия о морском деле, которое его к тому же не интересовало. Моряки его «ни во что не ставили». Екатерина II дала ему в помощники Ив. Логин. Голенищева-Кутузова, который при Чернышеве, собственно, и управлял флотом. Чернышев заслужил прозвище «Пресноводный моряк и соленый маршал». Он считался на все руки — и юристом и дипломатом, но не моряком. М. М. Щербатов характеризует его аристократом-европейцем, «не столь разумный, сколь быстрый, увертливый и проворный». При дворе пользовался уважением. Подолгу жил за границей, питал пристрастие ко всему иностранному и размотал свое колоссальное состояние.

Иван Григорьевич Чернышёв

И теперь, когда Швеция грозила войной, Чернышев находился в Италии, откуда кн. Потемкин просил его «вытащить». На всех верфях закипела работа. Строились суда и снаряжался флот.

Граф Ив. Гр. Чернышев, вовсе не посвященный в технику морского дела, проявлял большую деятельность в форме нескончаемых запросов. Он ухитрялся иногда в один день сделать 15 запросов главному командиру Кронштадтского порта. Каждый курьер, приезжавший к В. Я. Чичагову, неизбежно привозил пачку вопросов и наставлений от графа Чернышева, вроде следующего: «о каких таких наших крейсерах показывают иностранные шкиперы, и зачем они ходят одни в море». Адмирал терпеливо отвечал: «Не безызвестно и вам, что здешняя эскадра уже на рейде, и потому военно-морское правило требует иметь крейсерующие или разъезжающие суда, что от меня исполнено».

Чичагов ни во что Чернышева не ставил, а прямо сносился с Государыней.

* * *

Значительная часть наших сухопутных войск была расположена по границе, вдоль левого берега р. Кюмени; отряды находились впереди городов Вильманстранда, Нейшлота и Сердоболя. Генерал-поручик Левашев расположился в Фридрихсгаме, генер.-поручик Михельсон — в Вильманстранде, а генер. м. Шульц — в Нейшлоте, квартира главнокомандующего оставалась в Выборге.