История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

К. Эренсверд решился, однако, в особой записке представить истинное состояние шведских морских сил. «С тех пор как Швеция, — писал адмирал, — потеряв свои восточные провинции, приобрела на Балтийском море могущественного противника и должна считаться с быстро развивающейся по соседству империей, Швеции уже нечего мечтать о завоеваниях, а следует довольствоваться существующими границами и защищать их всеми силами. Если бы Швеция могла существовать в стороне от политических движений других государств, довольствуясь мирным благополучием своих граждан, это было бы легко, так как ее ограждали бы, во-первых — ее удаленность и климатические условия, во-вторых — ее бедность, и в третьих — ее крепости и войска, которых было бы для простой обороны более чем достаточно. Но, при нынешних условиях, такое существование государства не признается счастливым, а чтобы соперничать с другими народами нужны: сильное войско на суше и хороший флот на море»... Говоря далее о флоте, Эренсверд заявлял, что в «Швеции имеются лишь мужики и нет приличных моряков, причем этот недостаток матросов не искупается качествами начальствующих лиц. Число и достоинство этих лиц таково, что шведскому флоту можно предсказать полное поражение во всякой морской войне. Особенное несчастье издавна тяготеет над шведским флотом, который всегда оставался в пренебрежении и в дурных руках!.. Остается преобразовать весь состав морских офицеров и это должно быть сделано, иначе государству угрожает беда при первом же случае, когда придется воевать»... К. Эренсверд определяет, что для реформы флота требуется еще по крайней мере шесть лет мирного времени.

16-27 мая 1788 г. король предпринял поездку в Карлскрона, для смотра выступающей в поход эскадры. Настроение его было самое повышенное, когда он увидел свой красивый флот, самый большой, какой когда-либо выходил из шведской гавани со времени её могущества (stormaktstiden). Инструкция, которую он при этом передал своему брату, великому адмиралу (storamiralen) Карлу Зюдерманландскому, была полна гордого самосознания. Если он встретит русский флот или отряд его, то должен настоять на тех знаках почести, которые в силу старинного обычая требуют честь государства и достоинство шведского флага. Если же русские задумают силой защищать свои безмерные претензии, и таким образом начнется неприятельское действие их флота, то его величество повелевает употребить силу против силы, и тогда герцогу надлежит показать пример, свойственный сыну и брату шведского короля, и мужество, которое его величество в нем замечал, защищая честь и самостоятельность государства. «Если получены будут верные известия о том, что со стороны России сделано нападение, то можно считать, что война начата Россией, и тогда герцог обязан отыскать русский флот и напасть на него при первом удобном случае, при чем должны бороться до последнего человека и последней капли крови и ни одно сражение не должно кончаться без победы».

Герцог Карл Зюдерманландский

26 июня — 7 июля Король уведомил свой флот, что война началась. На другой день (27 июня) шведский флот встретил у острова Наргена два русских фрегата (Ярославец и Гектор) с кадетами, отправленными для практического плавания. По требованию шведов, наши фрегаты спустили флаги. На фрегатах находилось немало провианта, военных припасов и амуниции. «Может статься» что это тот Гектор и Ярославец, которые были посланы «для крейсирования по первоначальным слухам», отметил Храповицкий (1 июля 1788 г.). В 1790 г. Ярославец в Выборгском сражении попал на мель и вновь достался русским и прослужил еще несколько лет в нашем флоте. .

Достойный начальник нашего флота, адмирал Грейг, писал графу Безбородко (23 июня 1788 г.): «я думаю, что ежели шведский король все свои морские и сухопутные силы собрал в Финляндии, то лучшим делом перенести войну в сердце Швеции, к самой её столице, где вероятно еще много есть республиканских партий». Смелый план! Подобный же план он готов был исполнить на юге. «Пользуясь попутным ветром, я бы решился пройти чрез Константинопольский канал в Средиземное море». Но на севере некому было осуществить плана Грейга. Вероятно, ответ на порыв Грейга кроется в следующей собственноручной заметке Екатерины II: «Мне кажется, экспедиция на Карлскрону важнее нежели Стокгольмская и для того напиши к Грейгу, чтобы он держался своей инструкции».

Флот Грейга вышел в море. Команда наших судов на половину состояла из рекрут, приведенных из внутренних губерний за две недели до встречи с неприятелем. Первой заботой адмирала было поэтому выучить рекрут управлять парусами и действовать при орудиях. Все проявили много рвения и усердно готовились к близкому кровавому экзамену.

Адмирал С. К. Грейг