История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Если король полагал, что игра была им выиграна, то он ошибся. Офицеры не были обезоружены и не думали уступать. Они, понизив тон, вследствие первой неудачи, продолжали, однако, настаивать на отступлении, поддержанные теперь своим начальником ген. К. Армфельтом. Король, вчера говоривший о наступлении, сегодня приказал отступить до Пикала и отказался от продолжения осады Фридрихсгама. Он оказался плохим полководцем и, окруженный недовольными офицерами, не отважился на решительный шаг. Разделив армию на два корпуса, он, по-видимому, желал окружить себя более надежными лицами.

Решение колеблющегося и нерешительного короля было обильно последствиями. Предпринятая война оказалась бесцельной. Королевству стали угрожать большие бедствия. Аньяльские злоумышленники ободрились. До сих пор малочисленные, они удвоили свою агитационную работу среди офицеров и солдат, заметив, что те и другие недостаточно распропагандированы. Одних ласкали, другим грозили. В присутствии одних они грубо оскорбляли короля, заявляя, что он недостоин царствовать, другим говорили, что он ведет их как быков на убой. В полках появились письменные указания, что война незаконна и за нее придется отвечать перед риксдагом, вследствие чего в Свеаборге многие офицеры подали в отставку. Офицеры-агитаторы обходили палатки солдат, уговаривая их отказываться от дальнейшего похода. Агенты конфедерации (Маннергейм и Тролль) объезжали отряды армии, уговаривая всех участвовать в союзе. Офицеры не стеснялись призывать себе на помощь унтер-офицеров.

«Никакого начальства в армии, — заявляет Экман, — раз нарушена верность королю и законам. Кто обязан слушаться: капитан ли своего полковника, или этот своего генерала? Ведь все свободные подданные, все считают себя вправе умерщвлять друг друга». Знамена и законы лежали повергнутыми общей изменой.

Около сотни офицеров подали в отставку, исходя из того положения, что война начата не по предписанию основного закона. Короче, офицеры открыто поднялись против своего короля.

Аньяльцев первоначально было немного, но среди них оказалось несколько весьма энергичных личностей и в то же время влиятельных по своим должностям. И. А. Йегергорн и Клик состояли старшими адъютантами, а Ладо — адъютантом штаба. Дерзость их возрасла с той минуты, когда король приказал отступить, а К. Г. Армфельт, видя их противозакония, робко смолчал.

Во время отступления от Хусала к Ликала, у финских офицеров созрел план самим обратиться к русской Императрице с письменным предложением мира. Нет сомнения, что эта мысль принадлежит И. А. Йегергорну. Из начальников Хестеску ранее других узнал о сем намерении и одобрил его.

Труднее всего коноводам было получить согласие К. Г. Армфельта на приведение плана в исполнение. Без подписи всеми уважаемого начальника послание к Императрице лишалось всякого значения. В начале план показался генералу «необычайным и отвратительным». Но ему успели внушить, что иначе нельзя спасти государства, и что достижение мира составляет сокровенное желание короля. И действительно, К. Армфельт сам слышал, как король говорил, что война — ошибка, но он не может сделать первого шага к миру, рискуя получить отказ от разгневанной Императрицы. «Не следует ли в таком случае, — рассуждали заговорщики, — начальникам армии, как добрым гражданам и верным подданным, сделать все, для спасения короля и отечества?» После некоторого колебания, К. Армфельт согласился на злосчастное предложение. После отступления от Хусала, он находился в крайне удрученном состоянии, и полагал, что план офицеров в состоянии принести пользу Швеции. Особенно повлиял на К. Армфельта Клингспор. Он много вращался среди дворян, и генерал ошибочно принял его настойчивую поддержку плана за голос известных сфер.

Первоначальный проект ноты (или «всеподданнейшего мемориала»), которую имелось в виду представить Императрице, составлен был Йегергорном, но К. Армфельт не вполне соглашался с её текстом. Ввели поправки и послали за майором Кликом, которому надлежало придать ноте окончательную редакцию. «Ноту» предполагалось подписать на следующий день. Но среди ночи заговорщики созваны были на новое совещание и, наскоро составленную ноту, торопливо подписали: генерал К. Г. Армфельт, Хестеску, Клик, и др. всего 7 человек. Подпись Йегергорна отсутствовала. Эта записка известна под именем «Ликала-ноты». Приводим этот документ в том виде, в каком он прошел через руки нашего главнокомандующего.